— Пойдемте, — повлек Вову Прыжов, — не будем мешать, они сами к нам присоединятся.
Они сели в уголке под бледными связками сухого чеснока. При их приближении со стола с суетливым достоинством ретировался маленький черный таракан.
Сели, поглядели друг на друга: Прыжов доброжелательно, Вова довольно нервно.
— Это какое-то суеверие? — он кивнул на чеснок — От нечисти?
— Может быть, раньше. А сейчас — просто для гигиены.
Помолчали еще.
— Да-с, грязно на Руси, — сказал Прыжов и забарабанил бледными толстыми пальцами по столешнице.
Вова вяло кивнул. Ему было тоскливо, хотелось скорее сбежать отсюда — пусть хоть в свой флигелек — и ни капли интереса к экскурсии в русский кабак девятнадцатого века он не испытывал.
— Ничего, вычистим. Само время вычистит!
Ни о чем не спросив, половой — худой мужичонка с белым и глупым лицом — поставил перед ними бутыль, две кружки и миску квашеной капусты.
Прыжов оживился, разлил — вровень с краями, как заметил угрюмо покорившийся судьбе Вова — водку, быстро выпил и с аппетитом захрустел капустой.
— Что же вы не пьете? Пейте, очень вкусно.
Вова послушно, как тот мул, что всю жизнь служит человеку, чтобы хоть раз хорошенько его лягнуть, выпил. Резкий водочный привкус был неприятен, но закусывать он не стал.
— Скажите, а вы правда выросли в сумасшедшем доме?
Прыжов неискренне улыбнулся, — нет. А впрочем, да, наверное.
На улице фальшиво заливалась гармоника, слышались какие-то невнятные и угрожающие выкрики.
Прыжов одним глотком допил свою кружку, налил, причмокивая, вторую и поторопил Вову, — пейте, как-никак, на родину вернулись. Веселие руси есть питии… А впрочем, гнусная ложь. Спаивают, травят народ. В скотов превращают, князьки да святые-то.
Вова выпил. Происходящее стало забавлять его. «По-крайней мере, довольно познавательно» — подумал он.
— Вы атеист?
— Конечно, — удивился Прыжов, — а вы что, из богомольцев? Вот уж не ожидал.
— Я агностик, — глотнув еще, храбро отвечал Вова, — и по-моему, это единственная разумная позиция.
— Зато не слишком принципиальная, — злобно ответил Прыжов, но тут же поправился, — простите. Уже три дня не ем, не сплю, только пью без продыху.
— Ничего, — кивнул Вова, — простите, у вас табаку не найдется? — задал он давно мучивший его вопрос.
— Конечно, угощайтесь, — обрадовано засуетился Прыжов, резкими, быстрыми движениями — будто комаров давил — захлопал себя по карманам, ничего не нашел, встал, сел и сказал, — кончился, кажется.
