Я смотрел на дедушку и видел то, чего не заметил ребенком. Слишком мудрый взор. Слишком гневная речь. Слишком яркие жесты. Всё слишком. Дружба с дядей Сарыном не прошла для меня даром.
– Облик? – спросил я. – Это ваш облик, да? Первый Сказитель?
Мои слова ударили дедушку под дых. Он грохнул пластинкой оземь: осколки брызнули градом. Зашелся кашлем, согнулся в три погибели.
– Откуда? – прохрипел Сэркен Сэсен. – Как ты понял, горшок?
Вторая пластинка: бац! Вдрызг. Я поискал взглядом: ф-фух, почудилось. Примерещилось, что значки таежным гнусом разлетелись кто куда.
– Сарын-тойон. Он когда Первый Человек, делается вроде вас. Хочет одного, творит другое, получается третье. Я его на днях мордой в землю тыкал. Он глазами целую ямищу вырыл…
– Зачем?
– Зачем вырыл?
– Зачем тыкал!
Третья пластинка: татат-халахай! Перо: хрусть! Кровь из плошки: хлюп! Хорошо еще, не на меня. Дурная примета: заранее в крови извозюкаться.
– Ну, ради тети Сабии. А то он возвращаться не хотел. Вы тоже не хотите возвращаться? Может, вас тоже надо?
– Мордой? Бесполезно.
Дедушка присел к столу, отвернулся:
– Я уже не вернусь. Не мучь меня, ладно? Уходи, пожалуйста.
– И вы мне не поможете?
– В чем?
– Ну, раз вы сами не хотите спасаться… Помогите мне спасти детей дяди Сарына! Вы же здесь, как дома…
– Нет. Нет, нет и нет.
– Четыре раза нет?
– Сто раз!
– Разве я задал вам сто вопросов?
– Тысяча нет на один вопрос! Я не стану тебе помогать.
– Почему? – удивился я.
– Я никому не помогаю. Таков мой облик. Впрочем, я никому и не мешаю. Я сказитель. Первый Сказитель! Если ты спасешь пленников, я воспою твой подвиг. Если ты погибнешь, я воспою твою смерть. Если ты убьешь Уота, я воспою его гибель. Это все, что я сделаю для тебя, горшок. Шагай по воду, авось, повезет.
– Воспойте, – согласился я. – Лучше умирать воспетым. А жить воспетым еще лучше. Только знаете что… Вы, дедушка, постарайтесь. Если я погибну, вы меня не просто воспойте. Вы воспойте меня так, как вам хочется. Не так, как получается, не так, чтобы требовали еще. Вы по-настоящему, для себя. Чтобы вам самому понравилось, да? А если не нравится, вы молчите, не воспевайте. Хоть бы вас на кусочки резали, молчите! К могиле силком притащат, рот клещами откроют, а вы молчите! Пока сами не решите, что получилось…
Дедушка долго молчал. Горбился, чесал в затылке.
– Горшок, – наконец сказал он. – Ну ты и горшок. Боюсь, при таком условии ты будешь жить вечно.
