распространятся.
Опять Конан рассмеялся, а воины вздрогнули.
— Глупцы! Вы не вернетесь. Я видел всадников, идущих по нашим следам.
Они почти поймали нас в клещи. Без меня вы не сможете идти вперед, и если
останетесь здесь, или развернетесь, то никто из вас не увидит очередного заката.
Возникла паника, которую было гораздо труднее контролировать, чем бунт.
— Убейте его! — крикнул кто-то. — Он завел нас в ловушку!
— Дураки! — закричал Снорин, один из пятерки, которая была с Конаном у
брода. — Это не он подтолкнул вас напасть на иргизов. Он хотел привести нас к
богатствам, которое обещал. Он знает эту страну, а мы не знаем. Убив его, мы
убиваем единственного человека, который может спасти нас.
Ухватившись за эту мысль, воины столпились вокруг Конана.
— В тебе есть мудрость, а мы просто собаки, которые питаются отходами.
Избавь нас от последствий нашей глупости. Обещаем, мы будем повиноваться
тебе. Веди нас из этой земли смерти и покажи нам золото, о котором ты
рассказывал!
Конан вложил меч в ножны и без лишних слов взял на себя руководство. Он
отдавал приказы, которые они выполняли. После того, как эти дикие люди,
испугавшись, присягнули ему, они стали доверять киммерийцу безоговорочно.
Они знали, что северянин использует их для своих целей, но, ни один из них не
смог бы сделать того, на что был способен этот варвар. В этой дикой стране
правил только закон волчьей стаи.
Они собрали столько лошадей, сколько можно было поймать в течение
короткого времени. На часть из них поспешно загрузили пищу и поклажу из
разграбленного лагеря. С полдюжины уркманов были убиты, а около десятка
получили ранения.
Мертвые были оставлены, где лежали, наиболее серьезно раненых привязали
к седлам; их стоны устрашающе звучали во мраке ночи. Темнота уже опустилась,
когда отчаянная банда пересекла склон и переправилась через реку. Плач
спрятавшихся в кустах женщин, которые сумели выжить, звучал как погребальная
песнь загубленных душ.
5
Конан не пытался выслеживать туранцев на относительно ровном плато. Его
целью был Готхэн и северянин считал, что найдет их там. Имела место, однако, и
острая необходимость оторваться от туземцев, которые, как он был убежден,
преследовали их с упрямством и которых, несомненно, вид того, что они
