- Это какая-то пурга галимая, честное слово, - проворчал Василий Иванович. Стэн покосился на него. - Понимает он видите ли. А я вот ничего не понимаю. Кто кого родил, кто от кого что узнал?! Тальметы, илвамы... херь какая-то! И кто такие эти ладоши в конце концов?
- Они драгоценное чудо этой планеты, - порывисто воскликнул Джон.
- Ох ты! Ну сразу стало всё понятно. Короче надо прекращать это пустомельство, а геолога-подрывника нашего лучше всего запереть от греха подальше. - И дядя Вася выразительно поглядел на Стэна. Но Стэн не торопился с ответом. Джон же при этих словах снова поник и потупил взор.
Через несколько секунд он вдруг тихо проговорил:
- Простите меня, пожалуйста. У меня не было другого выхода.
- Копец, детский сад какой-то, - буркнул Василий Иванович. Ему не нравилось затянувшееся молчание начальника и он с тревогой глядел на него. Наконец он сказал: - А ты, кстати, Стэн, не хочешь рассказать куда тебя Мишка водил?
- На встречу с никтопами, - спокойно ответил МакГрегор.
- Серьезно?! - Удивился дядя Вася. - И что они делали?
Стэн внимательно посмотрел на своего старпома.
- Говорили со мной. Рассказали примерно тоже самое, что и Джон и попросили остановить шахту.
У дяди Васи отвисла челюсть.
- Сила ебическая в пространстве космическом, - изумленно произнес он. - А как же они говорили, они же не говорящие?!
- Оказалось, что говорящие. Как я понял научились от тех ладошей, что связаны и с никтопами и с люксорами. Этакий обмен данными через общий сервер.
Василий Иванович как-то недобро поглядел на координационного аналитика.
- Ты что и правда в это веришь?
Стэн пожал плечами.
- По крайней мере, я верю, что видел никтопа и он произносил слова унилэнга.
В "офисе" воцарилась тишина. Лишь еле слышное шуршание каких-то систем охлаждения нарушало её. Мужчины не глядели друг на друга и казались погруженными в глубокие размышления.
Джон пытался справиться с нахлынувшим на него отчаяньем и пронзительным чувством горькой досады от собственного бессилия. "Они не понимают, не понимают...", стучало у него в голове. А он понимал, он знал что будет навсегда утрачено через несколько часов или может быть день. Целый мир, целые поколения будут обращены в прах. И острое, тоскливое, воющее чувство ужасающей потери вонзалось в его, словно раздувшееся и заполнившее всё тело, сердце. Но он не представлял как остановить это. Его попытка провалилась и теперь он, жалкий и убогий, как будто застрял меж двух миров. Он чувствовал себя ужасно виноватым и перед никтопами и перед своими товарищами. Он подвел первых и предал вторых. В его глазах, уставившихся невидящим взором в светлый пластик пола, блестели слезы. Он пытался заставить себя собраться, не раскисать, найти какой-то выход, но все мысли в голове разбегались от громыхающего "Они не понимают. Они не понимают"
