Возвращаюсь к эпизоду в Павловске. Мы сидели за чайным столом. Вдруг взгляд Кузмина устремился к широкому окну, выходившему в парк. Он быстро встал, чуть не опрокинув чашку, и подошел к окну. Не понимая, в чем дело, мы наблюдаем за ним. Кузмин молча постоял у окна несколько минут, потом, улыбаясь, обратился к нам:
– Рюрик, Жорж, подойдите поближе.
– Вероятно, новый гость, – шепнул мне Георгий Иванов. – Если это Гартевель, все настроение будет испорчено.
Но никакого гостя не было, и Кузмин показывал нам рукой не на калитку сада, а на небо. Мы подняли головы.
– Посмотрите, – сказал Кузмин, – какие изумительные полосы света.
– Наверху? – спросил Георгий Иванов
– Да нет, – раздраженно возразил Кузмин, – не наверху и не внизу, а в середине, видите? Как изумительно! Будто кто-то нарочно провел полосу свежим вишневым соком.
– Да-да, совсем как вишня, – поторопился загладить свою недогадливость Георгий Иванов, но Кузмин сказал – так же раздраженно:
– Не вишня, а вишневый сок.
Мы вернулись к прерванному чаю. Потом Кузмин пошел нас провожать до курзала.
Недели через две мы с Георгием Ивановым снова приехали в Павловск. Кузмин был в ударе. Он читал новые стихи, которые доставили нам большое удовольствие. Когда мы собирались уходить, Георгий Иванов сказал:
– Михаил Алексеевич! Не надо нас провожать. Я заметил, вы в прошлый раз устали.
– Какой вздор! – рассердился Кузмин, одеваясь. – Я никогда не устаю. По утрам я делаю еще более продолжительные прогулки. А до курзала рукой подать.
Мы вышли. Кузмин говорил о том, что писатели не умеют работать над фразой и потому у нас много рыхлых произведений. Брали бы пример с Флобера.
Несколько минут шли молча. Я обратил внимание на удивительное небо, все усыпанное, словно расплывшимися звездами, маленькими перистыми облаками. Заметив, что я смотрю на небо, Георгий Иванов поднял голову.
– Боже мой! Какая красота! Михаил Алексеевич, посмотрите, какие удивительные облака!..
Кузмин еле поднял голову и сухо отрезал:
– Облака как облака.
Пройдя несколько шагов, он вдруг остановился:
– Жорж, вы были правы… Утренние прогулки – совсем другое.
Я понял, что Кузмин решил вернуться домой. Так оно и вышло. Он простился с нами с удвоенной приветливостью, должно быть, чтобы скрыть свое неудовольствие.
Мы подходили к курзалу. Георгий Иванов сказал:
– А все же насколько римляне были умнее нас.
– То есть? – спросил я, не понимая, к чему он клонит.
– Помнишь их пословицу: «Что дозволено Юпитеру – не дозволено быку»?
