Сентиментальное путешествие на пиратском бриге | страница 9



Ушли противники, и через пару поколений казаки превратятся из лихих рубак в сытых обывателей, коим луга их, виноградники да тучный скот будут милее битв и побед.

Подобно немецким бауэрам будут восседать они с люльками на берегу закатного Дона, и лишь неспешно будут они обмениваться нехитрыми дневными впечатлениями да слухами из дальних земель. Чинные розовые отмытые и отчищенные от цыпок казачата, вместо того, чтобы скакать на лозине или тузить друг друга, валяясь в пыли, со скрипочками да мольбертами побредут в вечерние школы живописи и музыки, а набольшим авторитетом для них станут Борух Израилевич да Моисей Менделевич, в давней жизни своей смешивавшие краски Репину и Айвазовскому.

Рассмеявшись этой неожиданной, но яркой картине, я поплотнее завернулась в шаль, ища глазами огни Ростова.

***

Огни Ростова. Вечер захватил нас в пути. Попутный ветер нагонял высокую волну, ускоряя и без того спешный ход брига. Вместо обещанной недели добрались мы до его благословенной набережной всего за один день, что указывало на чудесную власть капитана над пространством и временем.

Оттого мы, пассажиры и пассажирки, встретили небрежный прощальный его кивок бурными овациями.

Доктор мой, по италийскому обычаю, засвистел в четыре пальца, что пиратами (а они, при всей своей внешней цивилизованности, ими и оставались) было встречено благосклонно, то есть ответным свистом, немилосердной божбой и швырянием в доктора банановой кожуры.

Доктор на это сентиментально прослезился и шёпотом сообщил мне тайну, которая была мне известна давным-давно: именно на этом бриге и с этой командой совершил он немало морских и океанских походов, храбрых набегов и последующих подуваниваний награбленного.

А вот вторая тайна, им сообщённая, была для меня в новинку и потому повергла меня в размышления.

Оказывается, спутник мой тайком переговорил с командой, узнав, что рейс этот для брига в качестве круизера последний.

Поставив корабль в сухой док, капитан намеревался удалить с брига судовую машину, восстановить такелаж и, после короткого отдыха в ростовских кабаках и тавернах, выйти в море-океан для реализации полученной от Его Императорского Величества лицензии на каперство.

В Ростове к корабельному борту был подан трап, спускаясь по которому, я наблюдала постепенно растворявшуюся в сумерках жёлтую фигуру с книгой, застывшую на полубаке.

Чтец нёс свою вахту. Пока корабль на плаву, Чтец должен читать. И даже когда уходит он в пучину, Чтец покидает корабль лишь предпоследним, перед капитаном. Таков закон.