«Вот и пришло мое время, — подумал Васильев, — а так, вроде, наладилось все…»
Умирать ему было не страшно, за себя он не боялся. Люди — о них думать надо. И он думал только о них, даже забыл про Ольгу, когда радист соединял его с флагманом группы.
Флагман был из молодых, плавал раньше у Васильева старпомом, мужик башковитый и деловой.
Когда на аварийной волне его позвали для разговора с «Лосем», он весело приветствовал капитана и спросил, что у него стряслось. Васильев коротко доложил.
Флагман молчал. Да и что он мог сказать? Выругаться разве — так не принято в эфире.
— Далеко, верно, а? — спросил, наконец, флагман. — Зря паникуешь, поди…
— Да нет, Александр Васильевич, — спокойно сказал капитан, — понимаешь, близко уже… Нужна помощь.
Именно спокойный голос Васильева внушил флагману тревогу. Он поднял на ноги всех, и через десять минут на мостике «Лося» знали, что к ним идут два траулера с юга, а с севера в ледяных полях пробивается спасатель «Стерегущий».
Айсберг надвигался. Океанская зыбь мерно поднимала и опускала траулер, и Васильев зажмурился, представив, что будет с «Лосем», когда волна бросит его на ледяную стену.
— Объявите тревогу, — сказал он старпому, — готовьте шлюпки, пусть люди знают, что им придется оставить судно. Только без паники, время пока есть.
Шлюпки готовили к спуску, и капитану оставалось только ждать. Он был спокоен, мысленно простился с миром и, вспомнив об Ольге, пожелал ей счастья.
По его команде штурманы надели спасательные пояса и стояли рядом, словно верные его оруженосцы. Рулевой принес еще один нагрудник, и второй штурман протянул его Васильеву.
— Это для вас, Олег Петрович, — сказал он.
Капитан недоуменно глянул и молча отвел протянутую руку.
«Чудаки-ребятишки, — подумал он, — это вам еще плавать и плавать, а мне-то нагрудник к чему…»
Прибежал радист, сказал, что «Стерегущий» снова требует на пеленг поработать. Поработали на пеленг. Спасатель подбодрил: скоро, мол, подойду.
Тянулись минуты, и самым тягостным была невозможность сделать хоть что-то для спасения корабля. Эта безвыходность сжигала мозг и сдавливала сердце. А ветер тем временем с силой давил на высокую надстройку «Лося» и гнал траулер на ледяную гору.
«Парусность большая, — механически отметил Васильев, — вот и несет».
Подошел старпом и негромко сказал, что шлюпки готовы к спуску.
«Парусность… Постой, постой, — подумал капитан, — кажется, выходит…»
— Боцман! — крикнул он и обернулся.
