– Да, кофе он варит замечательный. Вопреки всем правилам пожарной безопасности – вы его плитку видели? А вы были в Бразилии?
– Случалось. По службе, – уклонилась от прямого ответа капитан ФСБ.
– Простите. Ну, и ладно, ну, и славно! – поспешил снять возникшую неловкость академик. – Давайте посмотрим, что вы там наисследовали!
– А ведь интересно получается – там, где режущая кромка, там мартенситная структура, самая твердая, а дальше – трооститмартенсит. Вот и секрет клинка, – пояснил Паршин смысл структур на фотографии. – Но вот дальше – еще интереснее. Уверен, что химический анализ покажет, что в стали присутствует молибден. Вот он-то и дает клинку эту самую упругость.
– А есть еще какие-то нюансы, которые могли повлиять на качества клинка? – спросила Аникина.
– Есть. Процесс превращения мартенсита идет при комнатных температурах, причем даже при пониженных.
– По легенде мастер-кузнец охлаждал клинок после закалки, обмахивая его веером, – припомнила Елена Алексеевна.
– Вполне могло быть. Мастера ведь любят напустить всякой чертовщины.
– А если он при этом читал еще какие-то тексты?
– А вот это уже из достоевщины! Впрочем, время чтения текста могло иметь значение, ведь шел процесс кристаллизации. Хотя можно было и секундомером пользоваться.
– А еще они говорили, что так меч получал свой дух.
– На самом деле твердость и гибкость клинка. Но, кому хотелось верить в дух, могут и так считать. Сам я, признаюсь честно, верю в некоторую достоевщину, когда чего-то не могу объяснить научно. Просто говорю – «достоевщина», и сразу все становится легко и просто, и можно двигаться дальше. Елена Алексеевна, – вдруг спохватился Паршин. – Кажется, мы с вами засиделись. Может, на сегодня достаточно? И, кстати, что вы будете себя утруждать, таскать меч туда-сюда-обратно? Заведение у нас пока еще режимное.
Немного поколебавшись, Аникина вышла в приемную и, видимо, согласовав с кем-то вопрос по телефону, согласилась оставить меч в кабинете академика, в большом несгораемом шкафу-сейфе.
На следующий день она не смогла приехать и появилась только в четверг. Уже привычным путем она прошла в кабинет директора, который был ей рад и несколько смущен. Оказывается, он доставал меч без нее.
* * *
– Я не могу говорить о каком-то явлении, которое не подвластно научному изучению, но я хочу сказать о своем особом ощущении, – рассказывал Антон Степанович. – Я попробовал представить, что буду чувствовать, если он окажется у меня на поясе, взял старый офицерский ремень и кое-как приладил. Встал перед зеркалом, как китайский император на каком-то снимке, положил левую руку на темляк рукоятки, и вдруг ощутил, что в ладонь перетекает энергия. Причем не энергия агрессии, а скорее, разумных рассуждений. Часа за два до этого я немного повздорил с давним приятелем по телефону, а тут вдруг начал успокаиваться и даже попытался понять ход его мыслей. Меч словно призвал меня к самоконтролю. Кстати, любой фехтовальщик скажет вам, что перед выходом на дорожку он обязательно должен сосредоточиться.
