– Поснедаем и пообедаем! – весело говорит он. – Заводи!
Я туфли снял, связал шнурками и через плечо, закатал штаны и двинул лодку в воду. Когда садился, ее здорово качнуло, и у меня даже мелькнула мысль все-таки напомнить об осторожности, но где там. Мандраж нарастал! Плывем. Гребу, огибаю стену камыша и от нее беру чуть дальше.
– Вот тут и тормози, – командует Степаныч, – самый раз!
Он бросает гантель в воду, держит в руках шнур, наклоняется посмотреть, как она уходит вниз, я держу свою, на какое-то мгновение делаю совсем нерезкое движение. И этого было достаточно. Лодку качнуло, я второпях наклоняюсь в обратную сторону, но Степаныч, видно, решает лодку выровнять и резко клонится в другую. Лодка медленно поднялась набок и мгновенно захлопнулась. Мы в воде, хватаю снасти, подплываю к нему, успеваю взять и его удочку, он поднял над головой спиннинг.
– Плывите к берегу! – кричу я.
Он слушается. Я со снастями тяну перевёрнутую лодку, она, заякоренная двумя злосчастными гантелями, тянется с трудом. Степаныч уже ждет меня на берегу, помогает вытаскивать, и тут, сообразив, останавливается, со злостью выкрикивает:
– А рюкзак с едой?!
Да, рюкзачка нет, впопыхах бултыхаясь в воде, хватая
снасти и, видно, понадеявшись один на другого, мы его упустили.
Я торопливо сбрасываю прилипшую к телу рубашку, брюки и назад в воду. Плыву вдоль камышей, заворачиваю к тому месту, где мы опрокинулись. Вроде здесь. Начинаю нырять. Оказывается достаточно глубоко, метра три-четыре. Муть. Ныряю еще и еще, ощупью исследую илистое дно. Нет. Скорее всего течение, хоть и слабое, его подхватило. Возвращаюсь, у кромки камышей вижу наше брезентовое ведро. Не утонуло. В нем банка с червями! Обрадовался! Держа ведро на весу, вышел на берег.
Степаныч в одних трусах сидит на перевернутой лодке и хмуро исподлобья на меня смотрит, его худое лицо в злой гримасе.
– Ни воды, ни еды, крутил задом, пока она не перевернулась!
– Что поделаешь, – миротворчески говорю я, – такое случилось.
– Случается у неумех! – с той же злостью произносит он.
– Степаныч, в лодке мы были вдвоем!
– А перевернул один!
– Не стоит сейчас искать виноватого, – так же спокойно говорю я, – ничего страшного не произошло.
– Виноватых всегда надо искать и наказывать, мы без воды, без еды, а впереди целый день! Ничего не произошло!
Тон, с которым говорит мой директор, начинает меня раздражать, но я понимаю, что он все еще находится во власти пережитого, и мне заводить его дальше не хочется.
