Оля и Аня сидели рядышком на теплой лежанке и с нетерпением ожидали, когда их бабушка Сяня закончит все дела и сядет с ними. Перед сном бабушка всегда рассказывала какую-нибудь интересную историю. Получалось у нее это так увлекательно, что младшая Аня, четырех лет от роду, с блестящими от любопытства глазами в самом начале открывала рот и так до конца рассказа не закрывала. Старшая Оля принимала живейшее участие в рассказе, задавала вопросы, следила за точностью, так как знала наизусть все бабушкины истории.
Наконец баба Сяня закрыла печную трубу, чтобы ночью не вытянуло все тепло – на улице стояла морозная зима – и, кряхтя, залезла на лежанку. Девочки посадили бабушку посередке между собой. Каждая со своей стороны прижалась к ней, приготовившись слушать. А бабушка сидела и молчала – устала.
Старшая Оля, заглядывая ей в лицо, будто с удивлением, сказала:
– Бабушка, а вы как царевна! Помните, рассказывали нам прошлый раз сказку? В ней – красавица-царевна. А у вас нос, как у царевны!
Баба Сяня от неожиданности засмущалась, потом рассмеялась и, ласково поглаживая внучку по голове, ответила:
– Ну ты и хитрая лисичка! Опять что-то надо рассказывать? Устала я, не вспомню сейчас ничего.
– Я подскажу, бабушка! Про дедушку Григорця и кочергу!
Оля подтолкнула Аню, приказав той: "Проси и ты!" И Аня, еще не выговаривающая все буквы, плаксиво затянула: "Ласкази-и-те, ба-а-бцю!"
– Я это уже рассказывала!
– Бабушка, еще! Мы будем слушать!
Поскольку бабушка продолжала молчать, Оля взяла ее за руку и начала сама:
– Говорите, бабушка: "Давно это было…"
Бабушка в ответ:
– Да, это было давно. Хотя время так бежит, иногда думаю, что вот же, вроде перед Рождеством это было!.. Финская война тогда шла. И моего Григорця, вашего деда, взяли в ополчение. Это значит воевать с финнами.
– Бабушка, погодите. Скажите, а что это за финны, какие они?
– Да такие же люди, как и мы. Только говорят не по-нашему.
– А зачем тогда с ними воевать?
– Вот дотошная ты девка! Потому что они хотели нашей земли себе забрать! Вот и позвали всех мужчин на войну. Потому что это дело мужчинское – защищать свою землю. А женщины остались одни с детьми – дома стеречь. У нас в хате пятеро детей, когда Григорцьо ушел. Вот так и мучилась: как-то надо их прокормить и одеть… Зимой, так и совсем тяжко – морозы лютые, а сапоги одни на всех!
Глаза бабушки затуманились. Оля, затаив дыхание, ждала этого момента. Она знала: дальше бабушка не остановится, будет рассказывать. И баба Сяня продолжала:
