В пятой палате был траур. Глухонемая баба Аня что-то мычала и скорбно вытягивала руки в сторону койки, где раньше находилась Ксения Ивановна. Теперь там располагалась новенькая баба Оля.
* * *
Дорогу к кладбищу занесло снегом, и проехать туда автобусом, как это делали всегда, нечего было и думать. Еще летом дед Петро смастерил санки – подвозить зимой на кухню картошку, мешки с крупой. Сейчас Петро Николаевич спешно прилаживал к саням длинные доски, чтобы можно было поставить гроб. Решили, что троих мужчин будет достаточно, чтобы свезти санки с гробом на кладбище. Нашлось пока два человека: электрик и завхоз. Затем вспомнили о Вадимке – парень крепкий, а его вечное пение не помешает, блаженного Бог простит.
С утра гроб, обложенный вокруг еловыми ветками, поставили в комнате отдыха. Букет из бумажных цветов ярко выделялся на зелени. Пахло хвоей. Еще во время завтрака было объявлено, что прощание с бабой Ксеней будет в час дня, кто желает – пусть подходит в комнату отдыха проститься.
Обитатели пятой палаты в полном составе пришли первыми. Валентину Петровну везли в коляске баба Вера и новенькая баба Оля. Священник из-за непогоды не смог добраться на отпевание, поэтому баба Вера, единственная, у кого был псалтырь, став у изголовья гроба, напевно читала: "Еще молимся об упокоении души усопшей рабы Божией Ксении, и о еже проститися ей всякому прегрешению…"
Затем ко всем обратилась Варвара Поликарповна:
– Подходите, прощайтесь! Времени мало, еще неизвестно, как доберутся до кладбища.
Потом, спохватившись, предложила:
– Может, кто хочет слово сказать – говорите!
Все молчали. В это время настежь открылась дверь, вошли дед Петро и Вадимка, крепко зажавший рот ладонью, чтобы не петь. У деда под мышкой, рядом с костылем, краснел рябиновый букет. Обрадовавшись деду, старшая медсестра предложила:
– Петро Николаевич, вы всегда помогали покойной, скажите что-нибудь!
Дед Петро, не слушая, положил букет прямо в гроб и по-хозяйски стал поправлять еловые ветки, затем ворчливо распорядился:
– Выезжать надо, вот-вот снег опять повалит!
Мужчины вынесли забитый гроб, поставили на сани, привязав его толстой веревкой к доскам, а дед Петро велел Вадимке:
– Сбегай в мастерскую, там в углу стоит деревянный крест. Неси сюда, да быстрей!
Крест принесли, закрепив его вместе с гробом. Надпись на прибитой табличке гласила: "Бойчук Ксения Ивановна", – и дата смерти. Баба Вера одобрительно шепнула Валентине Петровне: "Когда только успел сделать?"
