Она была пуста.
Но наше недоумение длилось лишь секунду. В углу – углу, ближайшем к первой комнате, – виднелась дверь. Холмс метнулся к ней и распахнул. На полу валялись сюртук и жилет, а с крюка над дверью на собственных подтяжках вокруг шеи свисал генеральный директор «Франко-Мидлендовской скобяной компании». Колени у него были подогнуты, голова наклонена к плечу под устрашающим углом, и секунду назад его каблуки, барабаня о дверь, прервали этим стуком наш разговор. В один миг я ухватил его поперек живота и приподнял, а Холмс и Пикрофт развязали эластичные помочи между посиневшими складками кожи. Затем мы перенесли его в первую комнату и положили там. Его лицо обрело цвет спекшейся глины, губы, приподнимавшиеся и опадавшие при каждом вдохе, полиловели – так страшно он переменился за каких-то пять минут.
– Как он, Ватсон? – спросил Холмс.
Я нагнулся к Пиннеру и пощупал пульс. Он был слабым и прерывистым, но дыхание становилось глубже, а веки чуть подергивались, и в узкие щелочки между ними виднелись белки.
– Дело шло о секундах, – сказал я, – но жить он будет. Откройте-ка окно и передайте мне графин с водой.
Я расстегнул ему воротник, облил лицо холодной водой и принялся поднимать и опускать его руки, пока он наконец не задышал глубоко и естественно.
– Теперь это только вопрос времени, – сказал я, разгибаясь и отходя в сторону.
Холмс стоял возле стола, засунув руки глубоко в карманы и опустив подбородок на грудь.
– Полагаю, нам следует позвать полицейских, – сказал он. – Однако признаюсь, когда они явятся, мне хотелось бы изложить им все дело целиком.
– Дьявольская тайна! – воскликнул Пикрофт, почесывая в затылке. – Зачем-то понадобилось заманить меня в такую даль, а затем…
– Фа! Это-то ясно, – нетерпеливо перебил Холмс. – Вот только этот неожиданный поступок…
– Так остальное вам понятно?
– Оно, по-моему, очевидно. А вы что скажете, Ватсон?
Я пожал плечами.
– Должен признаться, для меня это загадка.
– Но ведь если вы вспомните все события с самого начала, они позволят сделать только один вывод.
– Ну, и как вы их истолковали?
– Все упирается в два момента. Во-первых, Пикрофта заставляют написать расписку, что он поступает на службу этой нелепой компании. Неужели не ясно, на что это указывает?
– Боюсь, мне нет.
– Ну, зачем она им потребовалась? Не формальности ради, поскольку обычно достаточно устного разговора, и нет ни малейших деловых причин, почему тут было сделано исключение. Неужели вы не понимаете, мой юный друг, что им настоятельно требовался образчик вашего почерка и другого способа получить его незамедлительно у них не было.
