Я тогда подумал, что, видно, этой энергичной, богатой, обаятельной и неглупой женщине, аферистке по натуре, привыкшей к авантюрам крупного масштаба, стало совсем нечем занять себя. И теперь ей даже не лень умыкнуть пусть и такие маленькие деньги – по ее меркам, конечно, лишь бы оставаться при деле и не терять форму. А к тому же такие люди твердо знают, что любые деньги не помеха. Все в плюс!
– И что же вы ответили ей? – поинтересовался я у своего попутчика.
– Сейчас уже не помню точно. Кажется, что был бы рад, если бы мне самому кто-нибудь дал денег и, конечно же, не взаймы.
На том наше знакомство и закончилось. Но я, все же, случайно увидел ее буквально через несколько дней после нашей последней переписки. Лариса Ивановна грациозно выплыла из своего огромного лимузина и направилась в дорогой ресторан. Лицо ее светилось довольством и спокойствием. Судя по всему, она совершенно ни в чем не нуждалась.
Повествование моего попутчика закончилось, и он, вероятно, ожидая моих комментариев, вопросительно посмотрел на меня. Я же, в задумчивости, хранил молчание. Тогда Анатолий Сергеевич поинтересовался:
– Что вы теперь скажете? Убедил ли вас данный рассказ в моей правоте: что причины, толкающие людей на преступления, кроются в натуре самих людей?
– Наверное, но лишь до некоторой степени, – отвечал я ему.
– Почему же не полностью? – с неудовольствием осведомился мой попутчик.
– Дело в том, что я тоже хотел бы рассказать вам историю о том, как некий вполне законопослушный и всеми уважаемый человек, никогда не помышлявший ни о чем дурном, пошел на преступление исключительно под воздействием драматически изменившихся внешних обстоятельств.
– Ну что ж, валяйте, – ехидно и с видимым недоверием сказал мой попутчик. Лицо его при этом стало напряженным. Он явно не горел желанием слушать мой рассказ. Вероятно, Анатолий Сергеевич относился к тому типу людей, которым по любому поводу и без всякой для себя пользы требуется убеждать окружающих в свой правоте.
Однако в этот момент объявили, что поезд прибывает в Санкт-Петербург. Мы стали собираться и совсем скоро попрощались, а история, подтверждающая мою правоту, так и осталась не рассказанной.
Идя в одиночестве по перрону, я думал, что правда, если таковая вообще имеет место быть, видимо, присутствует одновременно в той и другой точке зрения. Но человек обычно выбирает какой-то один взгляд на вещи, который ему по душе, а потом отстаивает его.
