Однако разумная и настолько виртуозная, что казалась случайной, красота пространства стирала его нелепости, низости и жестокость. Глядя на появляющиеся на экране знакомые мне улицы, я впервые почувствовала, что, все больше теряя себя из виду, в конце концов полюбила уже и римцев. Мой прямолинейный взгляд не учитывал извилин и каверн, а именно в них порой зарождается жизнь. Их цинизм, жизнелюбие, народное остроумие срезали холмы моей высокопарности, из которой в конечном счете нельзя сделать ни фасолевого супа, ни ребячьей люльки. И вот уже мои соотечественники заодно со мной казались мне плоскими, предсказуемыми, нечеловечными. Не ощущающими градаций запаха и настроения. Не знающими науки жестов, намеков и первых поцелуев. Ну, о поцелуях, раз обещала, речь особая, и в ней римец как он есть – незаменим.
Снег шел, шел и лежал, акведуки и канализационные трубы на другом экране продолжали работать.
В то же самое время на экранах еще нескольких подвесных теликов, встревоженно глядя по сторонам, Аль Пачино в коричневом костюме входил в банк с узкой и длинной, празднично опоясанной голубой ленточкой коробкой, чтобы через несколько секунд неврастенически вырвать из нее автомат.
Кто хотя бы раз в жизни не мечтал попробовать себя в роли джентльмена-разбойника или грабителя-интеллектуала, смогшего бескровно и почти без труда, «без ненависти, насилия и оружия», украсть миллион, чтобы потом скромно жить вдали от мира, помогая страждущим, или, наоборот, спустив все деньги за пару лет роскошной и бесшабашной жизни, снова планировать гениальный налет? Конечно, почти всех грабителей ждала тюрьма, а то и вышка, некоторые, вроде Джона Диллинджера, вызывали ужас, но существовали же в мировой криминальной истории и никогда не разоблаченные счастливчики!
Дела Аль Пачино, однако, шли плоховато. Он наделал кучу ошибок. Ох, ну не так, не так надо было себя вести! А этот дурацкий Стиви! Ты входишь с пистолетом в банк, наводишь его на людей и в самый последний момент сообщаешь, что «не можешь»? Да еще говоришь, что заберешь машину? Возвращайтесь, мол, на автобусе, друзья-грабители. Это все равно что снять штаны и, несмотря на разверстые чресла перед твоим стояком, сказать вдруг: «Прости, милашка, не могу».
Очевидно, что здесь проступала проблема синхронизации и взаимодействия. Стиви должен был отказаться хотя бы на пять минут раньше. Он не должен был смешивать свои действия с действиями других. Например, здесь был День Всех Святых, а в городе моего детства и юности прошел первый снег. Обычно, когда он выпадал в такое время, он таял уже на следующий день, но случись это даже завтра, его таяние не привело бы к проблемам остановки транспорта в Риме. Точно так же как
