– Так значит, ты бросил ребенка?! – закричала я.
– Какого? – Ты все еще продолжал смеяться.
– Ну, она же ушла в декрет, а ты уехал…
Несколько секунд ты молчал, явно не понимая. Наконец до тебя дошло.
– Ты о Лизе? Ты подумала… С ума сойти…
Ты опустился на пол и зажмурился, вжавшись затылком в стену тамбура.
– Опять превращаешься в статую?! Отличный способ!
– Нет, – проговорил ты, не открывая глаз. – Нет, что ты. У Лизы муж. Между прочим, очень ревнивый. Из Саудовской Аравии.
– Шейх?
– Нет, математик.
Не успела я и глазом моргнуть, ты снова вырос передо мной. Взял мое лицо в ладони и произнес медленно и торжественно, как слова клятвы:
– У меня нет детей. И нет жены. Я здесь. С тобой.
– Как нет детей? А мы? – втерся между нами Петька.
– А разве вы с мамой не жених с женой? – возмутился Пашка.
– Билеты, пожалуйста! – сказала, входя, строгая дама в форменной одежде.
Девочку звали Катя, ей было три. На другие вопросы она не отвечала.
«Где ты живешь?» – «Тут!» – «Кто твоя мама?» – «Мама дала Кате мисю». – И намертво вцепляется в ладонь, второй рукой прижимая к себе полосатого медведя.
«Нет, я не мама. Я тетя… э… Даша». – «Мама Маса». – «Твою маму зовут Маша?» – «Да! Мама Маса дала Кате мисю»…
На второй день он все-таки сделал то, о чем они потом всю жизнь жалели: обратился в милицию.
– Так нельзя. Она наверняка в розыске. Мы не можем просто взять и присвоить чужого ребенка. Даже если сам ребенок нас уже присвоил.
– Не можем? – переспрашивала она, и вопрос звучал как «а вдруг все-таки можем?».
– Сама подумай! Даже свидетельства о рождении нет. А без него – ни в садик, ни в школу. Наверное, можно купить поддельное. У нас в стране все можно купить, даже космическую ракету. Но я этих ходов не знаю, да и тип мышления у меня другой: обязательно попадусь и в тюрьму сяду. За похищение ребенка и подделку документов. Лет эдак на двадцать… И потом, ее же ищут родители!
Но Катю никто не искал. В базе данных по пропавшим детям ее фотографии не обнаружилось. Их долго и недоверчиво допрашивали, вносили в протокол, что-то бесконечно перепроверяли… Все это время Катя сидела на коленях у «мамы Масы» и бдительно держала ее за шарф.
– Можно она пока поживет у нас? Ну, пока не объявятся родители?
– Конечно нет! Ребенок будет помещен в детский дом!
– Но ведь она к нам привыкла! Ей будет лучше у нас!
– Таков закон.
– Да поймите же! Ее один раз уже предали – те, кто высадил из машины. И она нашла в себе мужество снова поверить людям – нам. И теперь опять ее предать? Она же не понимает ничего про ваши законы! Для нее это будет, что ее снова бросили! И она… Она уже, может быть, никогда никому не поверит. Просто преступление – обрекать человека на такое!
