И мне стало абсолютно необходимо попасть в этот взгляд, чтобы почувствовать, что и я есть. Назавтра я отворил калитку и просто встал рядом.
„Смотрите, дети, – произнесла она, не изменившись в лице. – К нам пришел ангел“.
С такой же интонацией она говорила: „Смотрите, прилетел жук. Смотрите, цветы раскрылись“.
В ее мире все было одинаковым чудом: и ангел, и жук.
„Можно его потрогать?“ – спросил кто-то, кажется, Игнат, он самый смелый.
„Думаю, да“.
На следующий день я пришел снова. Постепенно она стала давать мне мелкие поручения. Что-то подержать, что-то принести. Потом попросила помочь их укладывать, так как напарница заболела.
И я провел там целый год, совершенно не заметив.
Она говорила, что ей тяжело со взрослыми. Но мною, кажется, не тяготилась. Я был рядом с ней как ребенок, всему учился. По утрам, когда еще никто не пришел, она играла на флейте, стоя у окна.
Свет, покой и сила неискаженной жизни. Я совсем не могу передать это в словах. Ну, будто двадцатого века, да что там – всей человеческой истории, а то и самого грехопадения просто не было. Будто наша жизнь пошла по другому, правильному пути. И в мире нет ни войн, ни болезни, ни смерти…»
Ты замолчал. Качели остановились.
– Это было жестоко, – сказала я, уверенная, что тебя уже нет рядом.
В ту же секунду ты очутился передо мной, схватил за руки, всматриваясь в мое лицо с неподдельной болью:
– Что ты? Ты что? Это лучшее, что было в моей жизни! И я хотел поделиться с тобой.
– Да?! – задохнулась я. – Ну, ты и впрямь… какой-то… ангел!
– На помощь! – заорал в этот момент Петька. – Пашка ест червяка!
В тот день я впервые видела тебя печальным. Ты шел рядом, по-прежнему крепко держал меня за руку, но был словно на другой планете.
– Он что, заболел? – громким шепотом спросил Пашка.
– Я превращаюсь в статую, – сказал ты, замедляя шаг.
Движения стали механическими, ты сложился пополам, как сломанная кукла, опустился на газон и замер, прислонившись к нашему чемодану.
Петька с Пашкой походили вокруг, потрогали, подергали, пощипали, покричали в уши.
– Мне надоела эта игра, давай лучше в прятки! – захныкал Петька.
– Попробуем камнем по голове, может, оживет? – предложил Пашка.
Я подхватила их и понесла прочь, ничего не видя от слез.
Значит, вот так все кончится. Что ж, очень оригинально…
– Куда ты нас тащишь? Пусти! Мне больно! Я тебя в тюрьму посажу! – Это под правой рукой бьется Петька.
– Мама! Булочки! Хочу пять! Нет, двадцать сто! Купи! Ты глухая? – вылезает из-под левой Пашка.
