До самого Конева мучило Алтынова слово «производство».
В Коневе на автостанции нос в нос столкнулся с Прасковьей Антоновой. Пламенем горел на ней полушалок, густым румянцем полыхало лицо, помолодела баба — глаз не отвести. Алтынов поздоровался за руку. Рад был знакомому человеку. А она бесцеремонно осмотрела его с головы до ног, сказала:
— Вы поправились, а то худы были.
— Немного подремонтировали, глядишь, еще с годишко с вами повоюю.
Прасковья, прищурив глаза, обдала смехом:
— Со мной воевать не придется. Уезжаю. Вот он! И показала новенький паспорт.
Алтынов бесцельно полистал его, отдал.
— Напрасно.
— На стройку в Санск едем.
— С кем?
— С Семеном Семенычем.
— Вон что! — искренне воскликнул Алтынов. — Счастливый он человек, коли так. Ну, поздравляю с законным. Только в городе все покупное, на асфальте лук с помидорой не посадишь.
— Асфальтом пугаете. Вы сами говорили, что в Кузьминском вместо села агрогород будет, дома в пять этажей, так что старик заберется на пятый и до самой смерти не слезет. Я ждать не хочу, когда их построят, тороплюсь, — засмеялась с издевкой. — Людям в городе без огорода не скучно, и нам скучно не будет. На то он и город: дома, дома, асфальт, огородов нет. Когда в селе у тебя огорода не будет — стыдно, кругом землищи уйма, брошенные усадьбы полынью поросли, а ты, как лодырь, идешь в колхоз картошки просить.
— А дочь?
— Надо бы и ее с собой забрать, да от коров не оторвешь, вы ее славой приковали, как цепями. — Ширкнула глазами по толпе, закричала, сорвавшись с места: — Тоська, Тоська, постой!
Алтынов остался один.
«Москвич» Юрки Шувалова наделал шума. Маша была в Москве, а Прасковья как чуть — заведет разговор, как ее на «Москвиче» подвез Юрка, какие хорошие у него родители; дура будет Маша, если от такого богатого жениха откажется.
— Что за девка, пора замуж, — говорила Прасковья, сокрушаясь, — а она ни о каких женихах слушать не хочет.
Бабы поджимали губы: им-то казалось, что Прасковья побаивается, как бы Юрка не побрезговал ее дочерью, — из Санска Егор Самылин вернулся, Прасковье проходу не дает, хоть дрыном гоняй со двора, а как-то, подвыпив, сунулся было с кулаками на каменщика, благо Анна с Санькой подоспели, увели Егора.
Анна, стараясь понизить козыри Прасковьи, на людях признавалась, что с мотоциклом прогадали, надо бы прямо на «Москвича» записываться: сказывают, трактористам в первую очередь машины продают.
— Но ничего, бабоньки, на будущий год «Москвича» огореваем.
