Возмездие Эвелит [сборник] | страница 124

Так вот. Этот самый доклад, якобы от его собственного, милого, надежного Сообщества, достигает «Технона». «Технон» принимает вполне естественное решение: пусть Сарис достанется центаврийцам, пусть они теряют время, исследуя тупиковый вариант. Все должно выглядеть правдоподобно, так, чтобы Браннох ничего не заподозрил. Следовательно, действовать нужно через Валти, не поставив в известность Чантавара.

Таким образом… Центавр в конечном итоге получает нейтрализатор! И узнает об этом «Технон» лишь в тот момент, когда прибудет флот вторжения, способный вывести из строя все корабли в Солнечной системе!

Некоторое время Марин не отвечала. Потом она кивнула головой.

— Звучит логично, — промолвила она. — Теперь я припоминаю, что, когда была у Бранноха, перед самой отправкой к тебе, он в разговоре с цистерной упоминал, как ему мешает Валти, и рвался его убрать, но цистерна ему запретила. Мы расскажем обо всем Чантавару?

— Нет, — ответил Лангли.

— Ты что же, хочешь, чтобы центаврийцы победили?

— Категорически нет! Я вообще не хочу войны, а обнародовать эту информацию раньше времени — самый верный путь ее начать. Неужели ты не видишь насущную необходимость действовать скрытно, отмести все подозрения и разом нанести решающий удар, чтобы тебя не стерли с лица земли?

То обстоятельство, что Браннох и сам блуждает в потемках, что он ничего не знает об этой исключительно важной операции Сообщества, указывает на тот факт, что интересы Лиги отнюдь не близки сердцу Фрима. Лига является лишь средством для достижения гораздо более важной и смертельной для нас цели.

Лангли поднял голову.

— До сих пор, дорогая, все мои попытки оказать влияние на ход этой игры кончались исключительно жалкими провалами. Я рискую обеими нашими жизнями ради того, что считаю будущим всей человеческой расы. Звучит достаточно глупо и претенциозно, не так ли? Маленький человек, думающий, что сможет в одиночку изменить ход истории. Подобные заблуждения вызвали массу невзгод.

На этот раз, в виде исключения, я сыграю, ибо это не ошибка — я действительно могу совершить что-то стоящее. Считаешь ли ты, что я прав? Считаешь ли, что я вообще имею право попытаться?

Она подошла к нему и прижалась щекой к его щеке.

— Да, — прошептала она. — Да, мой родной.

Лангли доставил Марин к себе домой не то чтобы тайно — если бы ее заметили, это не вызвало бы особых разговоров, — но он постарался вести себя как можно осмотрительней. А потом он удивил сам себя, проспав ночь лучше, чем за все предыдущие недели.