– Возьмите откуп за ваших отцов и братьев, за угнанных в полон сестер, – говорили они. – Но не разрушайте города!
– Русы не носят отмщение в кошельках, – ответил Святослав, и высыпали русы золото купцов и их драгоценности в речную стремнину.
И еще до захода солнца город был сметен военной грозой, словно и впрямь переполнил Итиль чашу терпения Божия. Оставшихся в живых согнали на площадь. Мужчинам завернули руки за спину, связали попарно и повели на пристань.
Чурило зычным голосом останавливал гнев нападавших:
– Вас, полонившие, заклинаю, не подвергайте их казни жестокой! Не убивайте сына перед отцом его, не подвергайте насилию дочерей. Дабы Русская Правда воздала каждому свое!
И Святослав велел прекратить убийства и в знак славной победы отправить на Русь хазарский полон без числа.
День за днем молчала золотая птица. И успокоился малик, слушая донесения о том, что войско русов, сокрушив селения буртасов и волжских булгар, отягченное добычей, готово повернуть обратно на север.
Субботний покой малика Иосифа был нарушен внезапно. Дозорные сообщили, что с юга прискакал запаленный конь с мертвым гонцом. Письмо Тоху-Боху было испачкано кровью:
– …И куда не поглядишь ныне, везде увидишь руса-разрушителя, – писал Тоху-Боху, – С яростью дикого вепря напали они на твой город. Тонет в крови земля обетованная и осквернены Дома Молитвы и Уважения…
– Горе! Скипетр Иуды выпал из наших рук! – воскликнул малик Иосиф, и все, кто слышали это, разорвали на себе одежды в знак траура.
И проклял малик Великим Проклятием реку Расу, ставшую союзницей русов, и горы Каф, что не удержали варваров. И к словам Проклятия добавил:
– Всевышний покарает варваров, покарав их кумиров, и Раса-река потечет кровью с верховьев до устья!
И в бессильной злобе свернул голову золотой птице.
Едва рассыпались глинобитные стены Итиля и русы сокрушительной лавиной ворвались в город, Радим и Пребрана оставили битву и, перегоняя друг друга, поскакали к окраине. Дом Тоху-Боху был пуст и словно выметен смерчем. За пустыми сундуками Пребрана нашла старую служанку-мамку, что ходила за нею и маленьким сыном.
– Где сын мой? Говори! – приступила Пребрана.
– Хозяин забрал его, – пролепетала старуха.
– Где он? Где Тоху?
– Ушел с караваном в Дербент… – махнула рукой служанка.
Всю ночь скакали Радим и Пребрана по горной дороге, но находили только трупы лошадей, павших от усталости. Караван Тоху-Боху растворился в Кафских предгорьях.
Долго гулял Барс по морю Хвалынскому и берегам Сурожа, словно не мог насытиться, потом повернул на север и разгромил Семендер. После штурмом взял Саркел, настоящий бастион на правом берегу Дона. Русы называли его Белой Вежей из-за цвета крепостных стен и башен. Их твердыни были возведены из белых мраморных плит, некогда бывших стенами и колоннадами античных храмов. С востока крепость окружали воды реки, а по суше с юга и запада она была отрезана глубоким рвом и насыпными валами. Внутри крепости укрылось много хазарских евреев, бежавших из Итиля. Они и сыграли плохую службу защитникам Саркела, рассказав о казнях великих, которым подверг Святослав Итиль, и тем сломили дух осажденных. Белая Вежа сдалась на милость победителя, и уцелевшие жители были угнаны в плен.
