Пищу для кагана подавали через маленькое оконце, куда едва проходила чашка. Все годы заточения его поили молоком и кормили мозгами десяти зверей, дозволенных Писанием, забитых безгласно согласно ритуалу.
Десять чистых животных указано в Писании, трое из них – домашних, находящихся под рукой человека и берущих корм из его рук: вол, овца и коза. И семеро диких, живущих на воле: изюбрь, олень, серна, козерог, сайгак, зубр и лось. Вол преследуем львом, овца – волком, коза – барсом, и повелел Господь: не из преследующих, но из преследуемых приносите жертву.
И каган давно стал этим священным жертвенным животным, не смеющим даже мычать.
Он не знал о мелькании дней, не слышал человеческих голосов. Когда-то очень давно к нему пускали наложниц; они попадали в башню через люк в полу, из чего можно было заключить, что каган живет под самой крышей. Глаза придворных красавиц были плотно завязаны черным шелком, при этом узел повязки опечатан личной печатью малика Иосифа. Лишь одна, несмотря на запрет, прошептала кагану свое имя – Тотогуш, так на языке горных татов называли «попугая» – «говорящую птицу», и с тех пор он тщетно ждал прилета Тотогуш.
Если у наложниц кагана рождались дети, то всех рожденных звали «царские дети» и селили на отдельном острове. Эти дети росли высоко над землей, почти в полной темноте, и первые семь лет питались медом и молоком десяти кормилиц.
В ожидании чашки положенной пищи, каган бесцельно бродил по башне, прислушиваясь, не скрипнет ли задвижка окна. Внезапно стены дрогнули от мощного удара снаружи, с грохотом осыпалась часть стены, и горячий поток ударил в слепые глазницы кагана. Он не знал, что это всего лишь солнечный свет, и в испуге пал ниц, закрывая лицо. Его подняли и поставили на ноги. Сладкий речной ветер ворвался в его легкие. Каган жадно хватал губами воздух, похожий на нежнейшее лакомство. Но горло сдавила крепкая упругая жила. Ноги кагана подкосились, он пытался крикнуть, но жила натянулась как струна, рот пережали чьи-то хищные неумолимые пальцы и лишили дыхания. Когда все было кончено, под язык кагана положили золотую монету, и тело последнего кагана из рода Ашинов было сброшено с высокой башни.
Город-паук, построенный на костях пленников, издыхал в корчах и судороге. Богатейшие склады и фактории по берегам Итиля русы предали огню. Все, что могло гореть, исчезало в неистовом очищающем пламени.
Чтобы умерить гнев нападавших, вышли торговцы с кошницами, полными золота и драгоценностей.
