А почему ему, а не Окуджаве?
Так и выходит: одному поэту (Бродскому) 5 лет за тунеядство и чемодан-аэропорт-Вена. А другому поэту (Окуджаве) «исключительно творческая работа», 2 пластинки в Париже, 9 пластинок в СССР, дискография, фильмография и биография. И, разумеется, Переделкино – как же советский писатель да без госдачи? Не поймут-с. Потому что второй поэт (Окуджава) хорошего роду. В феодальном советском обществе ему положены сословные привилегии. Да Окуджава и сам не промах: все справочки-бумажки аккуратно собрал. И учился он на нужном факультете, и в СП СССР состоит, и коммунист. А что печатается на Западе – погрозят пальчиком. Или и не погрозят: может, тоже привилегия. Кто его знает, как у графьёв устроено? Кровь-то голубая, осьминожья. Я бы рекомендовал интересующимся читателям сравнить биографии Окуджавы и Галича. Александр Галич тоже бард и номенклатурщик; в этом они с Окуджавой похожи. Но двух бардов в СССР не требовалось (ниже скажу, почему). Галич этого не понял, и в некоторый момент с властью поссорился. Он думал, что у него индульгенция, как у Окуджавы. Но градуса не хватило, и оказалось: чемодан-вокзал-Париж-убийство[68].
В СССР за индульгенцией шли деньги; МТБК. Для тех, кто не знает или забыл: материально-техническая база коммунизма. С этим у БШО было всё в ажуре. «Занимаясь исключительно творчеством», Окуджава числился членом десятка редколлегий. Не на зарплате, Боже упаси! Зарплату отрабатывать надо; на работу хотя бы изредка ходить. Это не для гениев и корифеев. Для тех, кто не знает: освобождённый член редколлегии раз в месяц появляется на заседании и изрекает умные слова. Причём это не обязанность. Но обычно приходит. За деньгами; совмещая приятное с полезным. Зверушка авторитетная и пишет отзывы, за которые ей платят сдельно. Прислал автор в журнал или издательство своё произведение. Там решают, публиковать или нет. Не наобум: два члена редколлегии должны опус прочесть и отзывы написать. Но гениям и корифеям сие невместно. Они берутся за перо сами, только когда нужен отзыв на произведение другого корифея, и то не всегда. Но производственный процесс редакции прерывать нельзя. Поэтому с рукописями «самотёка» работают несколько прикормленных редакцией безвестных и нищих авторов-«негров». Деньги обычно делятся в пропорции 40:60 или 30:70, причём меньшая часть идёт «негру», а львиная доля – корифею. За подпись. Кто-кто, говорите, тунеядец и литературный трутень? Вот-вот…
