Собственно, его имя было Владимир, но все называли его Лади. Большой и сильный, в свое время он, наверное, немало времени потратил на тренировки. Иногда его взгляд темнел, и тогда он выглядел действительно угрожающе.
К напарнику Лади она, напротив, не испытывала никакой симпатии. Похоже, этот был из тех, кто устраивает беспорядки во время футбольных матчей. Тело его покрывали загадочные татуировки, а любимой одеждой оставался блестящий спортивный костюм. На шее он носил странный амулет, первое время напоминавший ей какой-то нацистский символ. Она искала в Интернете, но ничего не нашла. Возможно, это была эмблема какой-нибудь рок-группы, не более. В свободное от работы, то есть от того, что у него называлось работой, время он смотрел футбол по телевизору, не делая различия между командами и лигами.
Вообще-то, он был Фредрик, то есть Фредде или Фредди, но его прозвали Кочкой за невысокий рост и плотное телосложение.
Иностранец Лади разговаривал по-шведски лучше его.
С Лади или ее мужем Кочка был угрюм и покладист, а с ней наедине строил глазки и будто раздевал ее взглядом.
Когда она загорала в бикини, Кочка забывал про свой футбол. Она чувствовала на себе его взгляд.
Но когда она призналась мужу, что Кочка ей неприятен, тот только пожал плечами:
– Трудно сегодня в Швеции нанять стоящего человека… И потом, зачем тебе лежать на солнце в чем мать родила?
А однажды вечером Кочка онанировал, думая, что она его не видит.
И конечно, он заслужил эту отметину на лице.
Хотела бы она знать, о чем разговаривал с Кочкой ее супруг, когда как-то ночью спустился к нему на кухню. Через некоторое время он вернулся в спальню и в ответ на ее вопрос, что случилось, только и выдавил сквозь зубы:
– Ничего.
– Но ты ведь о чем-то разговаривал с ним?
– Об идиотах, – прошипел муж. – О том, что меня со всех сторон окружают одни идиоты.
Пролежав некоторое время в постели, он поднялся, вынул ремень из брюк, которые лежали в гардеробе, и снова вышел на лестницу. Раздался звук, похожий на удар плетью, и сдавленный крик. А потом ее муж снова поднялся в спальню.
Ремень он повесил на стул.
Она чувствовала, как он дрожит под одеялом.
Муж поцеловал ее в живот, отдернув ночную сорочку, а потом в бедра, и она раздвинула ноги.
Все получилось восхитительно.
Но как же это было давно…
* * *
Бывает, застрянешь в каком-нибудь провинциальном городке на несколько месяцев и уже начинаешь думать, что вдоль и поперек изучил его вместе со всеми окрестностями. А потом набредаешь на какую-нибудь незаметную проселочную дорогу, и она уводит тебя к незнакомым деревенькам и уединенным крестьянским хуторам и к еще меньшим дорожкам и тропкам, иные из которых не более чем две колеи, оставленные колесами, с высохшей травой между ними.
