взглядом. — Или тебе рассказать о трёх вдовах из моей деревни, что были так голодны, что заманили к себе незнакомцев, отравили и обглодали их кости?
— Мой караван слышал это в каждом городе. Это народная байка — не больше. Никто в
неё не верит, — голод поутих, но к горлу подступала тошнота.
— Соня, как же ты ошибаешься! Это четвёртая суровая зима в Империи Рузанин. Вы с
Ромска выжили только потому, что поехали на юг. Мы же выживали только благодаря
подаренному императором продовольствию. У крестьян же нет ничего.
— Но у нас запасов больше, чем нам нужно. Мы должны помочь им, — мне дали немного
выпить, но хищный голод внутри меня заставлял думать о переполненных кладовых
монастыря и его подвальных холодильных складах.
— Бэзил, убери её отсюда, сейчас же, — глаза сестры снова сузились. От этого взгляда, казалось, что по моим венам двигался лёд. Она толкнула меня на старика и бросила
вдогонку шарф.
Когда крестьяне продвинулись вперёд, их громкие крики стали содрогать воздух. Мои
колени тряслись, в любой момент я могла упасть.
— Пожалуйста, прошу вас, — я смотрела то на сестру Мирну, то на Бэзила. — Если бы вы
только чувствовали…
— Хватит! — она собственноручно откинула меня к двери, а Бэзил схватил за локоть, но
уже нежнее.
В дальнем углу комнаты, уже проснулись Кира и Даша. Обе девочки уже слышали крики
толпы. Я видела это по их лицам: на лице Киры были слёзы, и она перебралась в кровать
Даши, которая уже рвала на себе волосы.
— Я всё равно запру её в восточном крыле, — сказала она Бэзилу. — Забаррикадируй
входную дверь. Охрана ворот усилена?
— Думаю, достаточно, — он кивнул. — Если повезёт, волки явятся до того, как крестьяне
найдут способ пробраться сюда.
— Вы хотите, чтобы их растерзали волки потому, что они голодны? — я уставилась на
Бэзила. Близко посаженные глаза и торчащие уши всегда делали его миловидным, но на
этот раз даже в его взгляде не было жалости. — Вы говорите ужасные вещи!
— Больше ни слова! — сказала сестра Мирна. Ещё одна волна злости окатила её лицо.
Приходилось сдерживать себя. Её эмоции вспыхнули во мне так сильно, что захотелось её
ударить. Таких взрывных эмоций мне не доводилось видеть на её лице никогда. Она
пыталась усмирить свой гнев, так как днём и ночью лечила больных, но сейчас её гнев
дошел до точки кипения. — Переключись на кого-то другого и забудь о крестьянах! — её
ноздри от гнева стали раздуваться. — Твоя эмпатия, которую ты не можешь держать под
контролем, убьёт всех нас!
