Только придя в техническую станцию и увидев Якимова, он темнел, улыбался через силу и с трудом заставлял себя держаться непринужденно,
Однажды Григорий Григорьевич остался наедине с дежурным по станции Мачневым.
— Скоро вы уберете от нас Якимова? — спросил Мачнев.
— А что так? — Опасаясь подвоха, Григорий Григорьевич исподлобья посмотрел на Мачнева.
— Авторитетом себя воображает, думает, самый умный среди нас и все может делать. Противно прямо.
Григорий Григорьевич уловил в голосе мальчика искренние нотки негодования, так совпадающие с его собственными переживаниями.
— Так вы же сами за него горой стоите.
— Да-а-а… Защитников у него много, — согласился Мачнев. — За болезни его жалеют. В классе как форточку при нем откроют, так он уж на следующий день в постели лежит. Гриппом, наверное, раз сто болел. А один раз я при нем окно вовсе распахнул, и хотя на улице еще тепло было, он, знаете, воспаление легких схватил и два месяца в школу не ходил.
Григорий Григорьевич покосился на белобрысого мальчишку с белесыми ресницами. Ему стало не по себе: не таким ли он сам был в детстве? Он поспешил окончить разговор и выпроводить Мачнева. Его тотчас же охватили другие мысли. Горком партии оставил очередную жалобу без внимания. Ну, ничего. Сегодня же он составит обстоятельное письмо в областную газету. Он всех, да, да, всех выведет на чистую воду. Они еще узнают, на что способен Григорий Григорьевич Мохов. «Они» были для Григория Григорьевича уже неопределенной массой недоброжелателей, число недругов росло, но он был уверен, что «там» разберутся. «Там», где, наконец, признают его правоту.
На следующий вечер он принимал работу от Яши Якимова. Мальчик стоял за тисами и старательно работал напильником, отделывая бронзовую пластинку. Спина и лицо его вспотели, работа напильником всегда требовала много напряжения от его слабеньких мускулов. Яша вытирал пот с лица тыльной стороной ладони, оставляя на лбу и на щеках грязные полосы.
Мохов остановился рядом с Яшей и стал наблюдать за работой моделиста.
— Что-то долго ты возишься с размыкателем, — проворчал он. — Не получается, что ли?
— Как же не получается? — удивился Яша. — Все как в описании. Можете проверить.
Из окна дуло. Холодный ноябрьский воздух просачивался сквозь непромазанные и непроклеенные щели — заниматься этим начальнику станции было некогда. Но Яша был слишком поглощен своим делом, чтобы обращать на это внимание.
Григорий Григорьевич почувствовал, как у него мерзнет плечо, обращенное к окну. Он еще раз взглянул на вспотевшее и сосредоточенное лицо Яши, вдруг вспомнил разговор с Мачневым и открыл было рот, чтобы приказать мальчику перейти на другой верстак. Но тут же отмахнулся от непрошенных мыслей.
