92. Отвага Петра Великого на море
Петр Великий от юности своя, казалось, как бы природное имел отвращение от водяной езды. Сему в доказательство служить может то, что когда предлагали ему кататься по реке Яузе в Москве или по какому пруду, никогда не могли его на то согласить, и он всегда отказывался страхом; но не можно довольно надивиться, что он в последующее время получил величайшую и почти чрезмерную страсть к плаванию по сей непостоянной стихии до самой своей кончины. Страсть сия возросла в нем до величайшей отважности, которая часто угрожала ему очевидною опасностью и лишением жизни, однако же, имея он твердую доверенность на кормчее искусство, ни малейшей не показывал боязни. Когда он таким образом боролся с разъяренными морскими волнами и сражался с жесточайшею бурею, лишавшею отважности лучших его мореходцев, то сей истинный наш морской ирой никогда не вдавался в отчаяние, но паче вперял в них мужество сими словами: «Не бойтеся, царь Петр не потонет. Слыхано ль когда, чтоб российский царь погиб в воде?»
Некогда пригласил сей монарх иностранных министров, при его дворе в Петербурге находившихся, прогуляться с ним в Кронштадт, где хотел им показать некоторые новые застройки и часть своего к выезду готового флота. Они сели с его величеством на голландский буер, которым сам царь правил. Когда они несколько за половину дороги переплыли и находились уже в Финском заливе, поднялся сильный полуденный и противный им ветер. Царь усмотрел так же на отдаленном горизонте туман и подымающуюся тучу, из коей возвестил своим спутникам скорую бурю. Большая часть из сих пришли от того в вящий страх, когда увидели, что неробкий штурман, Петр Великий, приказал спустить половину парусов и матросам повелевал быть в готовности. Некоторые из сего собрания, увидев, что буер от противного ветра больше назад к Петербургу, нежели вперед подавался и для единственного лавирования был от царя то на ту, то на другую сторону уклоняем, предложили они его величеству, не лучше ли возвратиться в Петербург или, по крайней мере, бежать в близ находящуюся Петергофскую пристань? Но царь, не почитавший еще опасность столь великою, как они, и вменявший возвращение в стыд, ответствовал им только: «Не бойся!» Между тем приблизилось исполнение предвещания сего искусного штурмана. Буря со страшным громом явилась в полном своем свирепстве, волны бились чрез борт, и буер казался скоро быть погруженным в морскую бездну. Опасность сделалась явною, а страх смерти на лицах всех был виден, выключая Петра Великого и его морских служителей. Поелику он занимался рулем и кричал все к матросам, то и не внимал частым просьбам иностранных послов, пока на конец один из них, господин К. П. и X. С. Л. к нему подошел и, преисполненный страхом, не в шутке уже ему сказал: «Ради Бога, прошу вашего величества воротиться в Петербург или плыть к ближайшему берегу Петергофа: подумайте, что я от моего короля не для того прислан в Россию, чтоб здесь утонуть. Ежели я здесь погибну, как то уже и ясно предусматриваю, то ваше величество будете ответствовать за то моему двору». Не взирая на величайшую опасность, едва мог царь удержаться от смеха и равнодушно ответствовал посланнику: «Не бойся, господин фон Л., ежели вы утонете, то и мы все потонем, а тогда вашему двору не на ком будет уже и взыскивать».
