Во-первых: судия должен смотреть на состояние дела. А потому, если я и ничего не взяв, противу закона поступлю, то повинен отчету.
Во-вторых: если из мзды к законопреступлению присовокупится лихоимство, то тогда подлежим сугубому наказанию. Когда право и порядочно сделаю, ни чем осужден быть не могу.
В-третъих: Если же мзду за труд причтут в лихоимство, то без сомнения сие послужит ко всеобщему вреду. За получаемое жалованье я обязан работать только до полудня, что и недостаточно для решения всех нужных просьб; а после обеда трудиться мне не предписано.
В-четвертых: сомневаясь в деле, никогда нельзя внятно его исследовать; следственно оно замедлится; от чего челобитчик неминуемо подвергнется великим убыткам.
5.) Дела в канцеляриях должны решаться по реестру порядком. Случается, что несколько дел весьма ненужных впереди, а последнему челобитчику по регистру так настоятельная нужда, что если решение замедлится двумя днями, то он может утратить несколько тысяч. Астрахань город торговый. Купцов чужеземных в нем бывает немало. А потому от обыкновенного порядка канцелярского может воспоследовать большой вред.
6.) Если я вижу, что мой труд втуне не будет, то я не только после обеда, и ночью потружуся, но оставя игры, карты, собаки, беседы и все другие увеселения и несмотря на реестр, нужнейшее прежде ненужного решу, чем себе и просителям принесу пользу. За взятую же мзду от Бога к Вашему Величеству по правде судим быть не могу.»
Получив сие чистосердечное объяснение, Государь отвечал: «сие все правда и для совестливых людей невинно; токмо не без опасности бессовестных позволить, чтоб под тем доброхотством принужденного не было. Но лучше винного и бессовестного законом помиловать, нежели многих невинных оным отяготить».[106]
91. Готовность Петра Первого оправдывать невинность
«Родитель мой, говорит Татищев в духовной своей; отпуская меня на службу 1704 года, сильно убеждал меня, чтобы я ни от какого положенного дела не отрекался, и ни на что бы не вызывался. Исполняя его Правила, я всегда. бывал доволен собою, а в противном случае раскаивался». Но и при самой ревностной моей службе, злоба и клевета завистников яростно на меня ополчались и чернили в глазах государя. Но не надолго: клеветники посрамлялись, а я получал новые награды.
В другом месте, описывая отвращение Петра Первого от наружной пышности, Татищев говорит: Петр Великий великолепие свое единственно показывал делами.
