— Да нет, — неохотно буркнул Якушев, но этим ответом лишь высек новую улыбку у того на полных губах.
Спокойно повесив полотенце на вешалку и деловито положив зеленую мыльницу на тумбочку, незнакомец укоризненно покачал головой:
— А если не хворый, так чего в сапогах среди дня забрался на койку? Эх, старшины на тебя хорошего нет.
Рослый парень произносил неодобрительные слова, но лицо его было таким дружелюбным, что Якушеву стало как-то теплее от того, что тот вторгся в его мрачное одиночество. Стоя перед ним на раскоряченных ногах, пришелец весело продолжал:
— Ну вот что. Ты тут хозяин, так что принимай нового жильца на постой. Поднимайся, чего закулемался?
Он сноровисто, по-старшински надел гимнастерку, складки которой тотчас же сами расправились на костистых широких плечах. Солнце, заливавшее в этот день маленькую палату с окном на южную сторону, сверкнуло на ордене Красного Знамени. И опять Венька с завистью подумал: «Ох ты! А у этого даже боевик на груди. Видать, тертый калач этот младший лейтенант».
— Слушай, парень, а водку ты пьешь?
— Да нет, не очень, — замялся Вениамин.
— Ну, а по маленькой?
— По маленькой можно, — улыбнулся Якушев.
— Ну, так вставай, сталоть. У меня всего четвертинка. — И он, весело подмигнув, прибавил: — Но только чистого медицинского, не какого-нибудь там глазодера разбавленного.
Веня, сам того не желая, улыбнулся.
— А теперь давай за стол, — продолжал шуметь новый обитатель палаты. — Зараз разбавим и выпьем. А ты чего скукожился и в сапогах на койку забрался? Конец света, что ли, пришел. Солдату не подобает, это я, как бывший старшина, говорю. Давай-ка за стол, станишник. Мы зараз выпьем этого аш два о от бешеной коровки и гутарить будем. — С грохотом отодвинув стул, плюхнулся на него.
У Якушева от зародившейся догадки просветлело лицо:
— Какие ты хорошие слова говоришь, младший лейтенант. Скукожился, закулемался, гутарить, зараз… У нас только на Аксайской такие слова говорили.
— На Аксайской! — вскричал новый жилец. — А где она, твоя Аксайская, была. Гутарь, не стесняйся.
— В Новочеркасске, — бесхитростно ответил Якушев. — Улица, на которой я вырос, так называлась.
— Знаю, знаю! — вскричал младший лейтенант. — Одна ко она же, твоя Аксайская, больно длинная. От бана до кирпичного завода тянется.
— Откуда знаешь?! — обрадованно вскричал Веня. — Ты тоже там жил?
— Не, — закрутил головой новый знакомый, — я не там, я из Заплавской. Просто бывал на вашей Аксайской, и только.
