Однако вскоре его остановил сильнейший из человеческих инстинктов — голод. На одной из улиц, где ветерок донес до него запах жаркого, Лаци остановился. Он очутился неподалеку от какой-то корчмы, через открытые двери которой на улицу струились соблазнительные запахи кухни.
Даже не отдышавшись, Лаци бросился прямиком в корчму. В страхе он не заметил, что шум погони на улице уже давно сменился веселым смехом. Это были всего лишь забавлявшиеся озорники — княжеские пажи, у которых и в мыслях не было кого бы то ни было преследовать.
Корчма прозывалась «Золотым медведем». Предки нынешних корчмарей питали симпатию к животным хищным и свои заведения нарекали чаще всего их именами. Со временем, однако, кабатчики становились смирнее, и их «Медведи» и «Тигры» постепенно превратились в «Волков» и даже «Быков», а ныне с них вполне достаточно «Грифа» или «Орла» (хотя, собственно говоря, орел наш — тоже птица хищная).
Появление Лаци в «Золотом медведе», ворвавшегося туда так, будто за ним кто гнался, вызвало всеобщее удивление. Посетители — несколько дворян, сидевших за одним из столиков и весело болтавших, — прервали свою беседу, а хозяин, Гергей Надь, поспешно напялил на голову барашковую папаху, а это означало у него, что он намерен постоять за себя.
— Ну, в чем дело? — сердито спросил трактирщик.
— Поесть хочу, — все еще тяжело дыша, ответствовал Ласло.
— А я думал, что вы, сударь, на стенку прыгнуть собираетесь. А кроме того, добрые люди обыкновенно, входя в чужой дом, шапку снимают.
Тут один из гостей, занятых игрой, равнодушным голосом заметил, обращаясь к пришельцу:
— У вас, сударь, карман прорвался. Какие-то безделушки все время на пол сыплются.
Нагнувшись, Лаци к своему ужасу увидел, что несколько смарагдов и бриллиантов выпали из кармана и рассыпались на полу.
Видно, во время бега карман его ментика не выдержал тяжелой поклажи и прорвался. Впрочем, Лаци не растерялся и без колебания собрал упавшие на пол драгоценности, тем более что никто из присутствовавших и не обращал на него больше никакого внимания, в том числе и хозяин трактира, которому Ласло пришлось четыре раза повторить свой вопрос: не найдется ли чего поесть?
— Ешьте то, что с собой принесли, — лениво ответил наконец Гергей Надь.
— Если бы я принес что-нибудь с собой, я не стал бы просить у вас.
— А я не могу вам дать ничего.
— Так ведь я заплачу!
И Лаци, вытащив из кармана один золотой, подбросил его на ладони. Но хозяин только зарычал сердито:
