Второй месяц живет Анна у Александра. С первых дней злобно ворчал свекор:
— Потаскуху привел… Не воняло в нашей хате комунячьим духом!.. Дармоедку с хахаленком принял!.. Гнал бы по шеям!..
Александр был ласков только сначала, а за днями, скрашенными лаской, пошли черной чередой дни непосильной работы. Запряг Анну муж в хозяйство, сам все чаще уходил на край поселка, к Лушке-самогонщице, приходил оттуда пьяный, блевотиной расписывал стены и пол. До рассвета просиживал, развалясь на лавке, со сдвинутой на затылок папахой, гундосил, отрыгивая самогоном и самодовольно покручивая усы.
— Ты што собою представляешь, Анна? Одну необразованность, темноту! Мы-то повидали свет, в заграницах побывали, знаем благородное обхождение! По-настоящему, мне рази такую, как ты, в жёны надо? Пардон-с! За меня бы любая генеральская дочка пошла! Бывало, в офицерском клубе подаешь господам офицерам, а жена полковника… Эх, да что там и рассуждать! Все одно ты не поймешь. Красные— сволочи, побывали бы в заграницах, вот там действительно люди!
Засыпал тут же на лавке. А утром, проснувшись, сипло орал:
— Же-на!.. Сыми сапоги!.. Ты, подлая, должна меня уважать за то, што кормлю тебя с твоим щененком… Чего ж ты хнычешь?.. Плетку выпрашиваешь?.. Гляди, а то я скоро!..
Талый и пасмурный был февральский день.
В этот день в оконце Александровой хаты постучался квартальный.
— Хозяева дома?
— Заходи, дома.
Вошел, положил на сундук изгрызанный собаками костыль, достал из-за пазухи замасленный лист и бережно разгладил его на столе.
— На собрание, штоб в момент шли. С вашим братом иначе никак невозможно! Вот под роспись подгоняю… Распишись фамилием!..
Подошла Анна к столу, расписалась на листе квартального. Муж удивленно взметнул бровями.
— Ты когда же грамоте выучилась?
— В коллективе…
Смолчал Александр, притворил за квартальным дверь, сказал строго:
— Я пойду, советские брехни послухаю, а ты, Анна, скотину убери! Да просяную солому не тягай, догляжу — морду побью!.. Завычку какую взяла… Зимы два месяца, а ты половину прикладка потравила!..
Посапливая, застегивал полушубок, смотрел из-под лохматых черных бровей скупым хозяйским взглядом… Анна помялась возле печки, боком подошла к мужу.
— Саня… Может, и я бы пошла?.. На собрание?
— Ку-да-а?..
— На собрание…
— Это зачем?
— Послушать.
Медленно ползет по щекам Александра густая краска, дрожат концы губ, а правая рука тянется к стенке, лапает плеть, висящую над кроватью.
— Ты што же, сука подзаборная, мужа на весь поселок острамить хочешь?!. Ты когда же выкинешь из головы комунячьи ухватки?
