Каролина не хотела, чтобы Рена лишилась школы, раз ей там нравится, но должна была признать, что мысль о том, что подруга будет приходить в магазин каждый рабочий день, ее ужасно обрадовала.
Кукольник сказал:
– Каролина права. Это совершенно не помешает мне, Джозеф. Я даже мог бы научить Рену вырезать по дереву. Она уже неплохой художник, и это увлечение могло бы немного отвлечь ее от… – Он указал подбородком в сторону немецких солдат. Колдунов и ведьм, как назвала их Рена. – От всего этого.
Джозеф задумчиво провел рукой по своим кудрявым волосам.
– Только если это не причинит вам неудобств, – сказал он.
– Ни малейших, – ответил Кукольник.
В этот момент Рена оторвала взгляд от яблок, на которые смотрела, и, увидев отца, протиснулась к нему между домохозяйками и сердитыми мужчинами. Она обняла Джозефа, а потом подняла глаза на Кукольника. Обычно она обнимала и его, но теперь просто стояла рядом с отцом.
– Все хорошо, – сказал ей Джозеф. – Никто не рад тому, что происходит. Мы по-прежнему друзья. Правда, Сирил?
– Совершенная, – сказал Кукольник, отвечая за себя и за Каролину. – И этого ничто не изменит.
Рена отошла от отца на шаг и порывисто обняла Кукольника.
– Я рада, – прошептала она в пуговицы его пальто и отступила назад.
Кукольник повертел в руках палку – это был его единственный способ выражения тревоги.
– Я… Джозеф, если вы хотите еще поговорить, мы можем пойти в парк. Там сейчас мало народу, и мы сможем спокойно побеседовать наедине.
Джозеф бросил взгляд на солдат, которые с интересом изучали содержимое корзины пожилой женщины.
– Да, – сказал он. – С удовольствием.
* * *
Они вчетвером прошли через Главную площадь и распахнутое устье Флорианских ворот в Краковские Плянты. Немцев там видно не было. У них наверняка были более важные дела, чем гулять среди замерзших растений, которые не вынесли первого дыхания зимы.
– Что именно сделал этот Флориан? – спросил Джозеф, вытягивая шею, чтобы рассмотреть эмблему святого на воротах. На них был высечен человек с прижатым к груди красным флагом, выходивший из облака дыма. – Мне всегда было интересно, но некого было спросить.
– Он был солдатом, который на завоеванных римлянами землях отказался притеснять христиан, – пояснил Кукольник, указывая на Флориана палкой. – За это римляне его утопили. Я думаю, тут показано, как он поднимается на небеса после смерти.
Рена, нахмурившись, вглядывалась в изображение.
– У этой истории грустный конец, – сказала она.
