К бабушке они попросту боялись идти, и шли ко мне. Два или три дня я честно пыталась выслушать всех, потом бежала за советом к бабуле и затем, как испорченный телефон, передавала ее советы всем желающим.
Но на третий день, когда, ни свет, ни заря, за калиткой прогуливались две девицы, желающие, чтобы я приворожила им суженых, бабушка хлопнула по столу ладонью и сказала:
— Все, хватит дурью маяться. Сейчас разгоню твоих доярок, на такие задницы, желающие, без приворотов найдутся! Потом чайку попьем и за работу. А то я, на тебя глядючи, совсем дела запустила.
Стоило ей выйти во двор, девушек сразу сдуло, как ветром.
После этого мы попили чаю с шаньгами и отправились собирать травы. В прошлые годы я не задумывалась, как это должно быть. Бабушка иногда просила меня принести ту или иную травку, но никогда не говорила, что именно ее надо собирать в начале июля, а другую в августе. А третью вообще рано утром или ночью.
Но сейчас на меня свалился целый справочник. Выручало только то, что все, что говорила прабабушка, в моей голове укладывалось с первого раза, и повторять не было нужды.
Вернулись домой мы только под вечер. Потом еще долго развешивали на чердаке нашу добычу по пучкам.
После ужина, когда я намылилась немного почитать, бабуля посадила меня за стол, и началось изучение заговоров и заклятий.
И так было каждый день.
В таких трудах прошла неделя. И тут оказалось, что пришла пора заготавливать сено для козы.
Большую часть сена бабушке привозили благодарные пациенты, но у нее в лесу были две полянки, которые ей непременно хотелось скосить. И вот ранним утром мы с ней, взяв косы и перекус, отправились туда.
Узкая тропинка вилась в березовом лесу, кое-где на прогалинах краснела земляника, и мне иногда удавалось на ходу сорвать несколько сладких ягодок, еще мокрых от росы.
Когда вышли на поляну, солнце уже начало подсушивать траву, бабуля заторопилась, быстро повесила узелок на приметное место, взяла косу поменьше и начала примерять ее ко мне, чтобы переставить ручку.
— Смотри-ка, вслух удивилась она, — я с прошлого года косу не трогала, так сейчас пришлось на ладонь ручку поднять. Эко ты вымахала за это время!
Бабуля повязала себе и мне по веревке на пояс и привесила на них сплетенные из бересты чехольчики для точильных брусков.
Отбитые вчера дедом Евсеем, косы сверкали на солнце свежей заточкой, но бабушка все равно прошлась по ним несколько раз бруском.
— Для порядку, — объяснила она.
