Только ты | страница 9
Покойница лежала, бесстыдно раскинув ноги, а ее юбка задралась чуть не на голову. Из-за юбки не было видно лица женщины, и от этого почему-то было особенно жутко. Виднелись только волосы – светлые, серебрящиеся в свете полной луны, равнодушно взирающей на все это с черного, бархатного сентябрьского неба в крупной россыпи звезд. Длинные белые волосы слегка шевелил ветерок, и они были словно живые, однако сжатая в кулак рука была так безнадежно мертва, что увидевший ее даже поперхнулся.
– Оп-па, – сказал старший, прочистив горло, – капец! Ну… мать твою… ее только и не хватало! Теперь… Ну точно, бл…дь, останемся без премии!
– Товарищ сержант, – тронул его за плечо второй, – а может, она того… живая еще? Может, «скорую» вызывать?
Этот недавно пришедший в их отделение щуплый салага был совсем зеленый и еще не видел того, чего насмотрелся за пять лет службы он, сержант Зозуля. Девка была мертвая – мертвей не придумаешь.
– Ну, пойди посмотри, – саркастически разрешил он и сплюнул.
Мелкий, белобрысый рядовой милиции Костюченко осторожно подошел к трупу и заглянул женщине в лицо, отодвинув юбку.
– Задушили, похоже, – вернувшись, доложил он, судорожно сглатывая набегающую горькую слюну. – Может, маньяк?
– Типун тебе на язык, накаркаешь еще! – зло сказал его непосредственный начальник. – Ну что, бригаду будем вызывать? Бл…дь, остались мы с тобой без премии! Шестой глухарь за три месяца! И все, мать его, в нашу смену!
– А почему именно мы? – нервно поинтересовался младший.
– Другим тоже навешают пендюлей, не переживай.
– А может, по особо тяжким заберут? – с надеждой в голосе поинтересовался Костюченко. – Тут же убийство? И с изнасилованием, похоже…
– Может, и заберут… Никого не найдут, а потом скажут – Зозуля с Костюченко труп нашли и все следы затоптали! И опять мы крайние окажемся!
– Мы ж ничего не топтали!
– А нам и не надо! Знаешь, что плохому танцору мешает? Если найдут – они молодцы, премию получат. А не найдут… Эх, чего он ее не на той стороне парка замочил? Там уже не наш район…
– Товарищ сержант, – неожиданно сказал младший, – а давайте мы ее туда перевезем?
– Ты че, сдурел?.. – Сержант полез за сигаретами. – Курить будешь? – предложил он.
– Давайте.
Они затянулись. Курили молча, повернувшись спинами к трупу женщины с шевелящимися, как будто живыми еще волосами. Деревья парка стояли выбеленные полной луной и отбрасывали длинные тени. Было самое глухое ночное время – между двумя и тремя пополуночи. Сержант выбросил окурок, вернулся к машине и посмотрел вдоль улицы. Из края в край не было никого, даже фонари не горели – их вырубили ровно в двенадцать, как и полагалось. Он вернулся назад, где находчивый Костюченко переминался с ноги на ногу, ожидая команды.