Она немедленно вызвала служебную машину и уехала в виновное отделение – разбираться. За ее спиной остались жертвы и разрушения: утирающая слезы Марина, опрокинутый в пароксизме гнева в кабинете у главного стакан с водой и ее собственная машинка для подшивания дел, у которой отвалилась главная деталь, потому что Сорокина в порыве бешенства запустила ею в сейф. Сейф, переживший на своем веку еще и не такое, содрогнулся, но благоразумно смолчал.
* * *
– Я хочу сама видеть, чем вы тут занимаетесь! – рявкнула Сорокина на дежурного и пулей промчалась через все отделение, двигаясь в направлении вышестоящего начальства.
Ничего не подозревающее начальство мирно курило во дворе, нежась на последнем солнышке, когда, как цунами на спящее побережье, на него обрушилась важнячка из прокуратуры. С Сорокиной он, конечно, был знаком. Они даже, помнится, выпивали вместе в одной компашке. Однако сегодня Рита Сорокина, что называется, слетела с катушек.
– Что за бардак у тебя творится?! – завопила она, не здороваясь.
– Рита…
– Нет, я сама тебе все выскажу… сама!..
– Да погоди…
– Нечего годить! Не тебе родить! Вы! Вы! Ничего… ничего не делаете!!! Бездельники!!! Ни на кого нельзя положиться! Резерв тебе дали? Курсантов в твое подчинение…
– И что? – начальник медленно, но верно свирепел. Особенно после того, как Сорокина беспричинно назвала его бездельником. – Ты что, Рита, совсем ополоумела? Не знаешь, как маньяки ловятся? Что никакими курсантами…
– Бардак! Кругом бардак! – не слушая его, орала следачка и тыкала облупленным маникюром в новенький подполковничий мундир. – Не работаете ни хрена! А мне пи…лей навешали в прокуратуре! Нашли крайнюю!
Она побагровела и так зашлась, что начальник даже испугался: не было бы еще одной жертвы на вверенной ему территории.
– Зозуля! – призвал он сержанта из патрульной машины, стоящей в двух метрах тут же, во дворе. – Быстро, мухой, воды… нет… водки… нет, коньяка принеси из кабинета!
– Рита, да ты присядь, – увещевал он коллегу. – Давай… на скамеечку…
Зозуля действительно смотался мигом, и подполковник налил коньяк в не слишком чистый стакан – первое, что подвернулось сержанту в дежурке.
– Отак… давай… давай… выпей… успокойся…
Сорокина плюхнулась задом на скамейку и не глядя опрокинула в себя коньяк.
– Мы ж сколько лет с тобой на работе, – примирительно говорил подполковник, понимающий, что ссориться со скандальной следачкой – себе дороже. – Что мы – в первый раз замужем? Сегодня навешали – завтра поснимают…
