– В кабинет обратно не пойду, – предупредила Катя. – В ресторан тоже. Можешь даже не предлагать. Устала до чертиков, хочу пойти домой и лечь спать.
– Я тоже устал, – буркнул Мищенко. – Однако же целый час тебя здесь дожидался! Даже больше… А мог бы спокойно поужинать и сейчас у себя в номере телевизор смотреть!
Кате стало стыдно.
– Так ты по работе? – спросила она.
– По ней, любимой.
– Может, по дороге поговорим?
– Это ты в кабинете весь день сидела, а я сегодня столько километров отмотал, что идти к тебе пешком у меня сил нет. Метро отпадает, там толком не поговоришь. Да и ехать к тебе всего две остановки. Жаль, трамвай по Пушкинской уже не ходит…
– Пошли в сквер, посидим на лавочке. Вечера еще теплые.
– Может, ты есть хочешь? – спросил он таким заботливым тоном, что у Кати внезапно проснулась совесть: что ж она мучает-то его? Да, а если не мучить, что с ним еще прикажете делать? Не заводить же с ним опять роман! Как говорится, снова здорово!
– Хочешь мороженого? «Каштан» в шоколаде?
Надо же, он помнит ее вкусы! Холодное, заиндевевшее мороженое с хрустящим, ломающимся под зубами шоколадом… Рот у Кати наполнился слюной. Она сглотнула и сказала:
– Хочу!
– Стой здесь, я быстро!
– Ладно, не бегай, сейчас по дороге купим.
– Нет, я знаю, где рядом есть.
Действительно, он вернулся очень быстро, неся в пакете четыре «Каштана»:
– По два каждому. Я же помню, как ты его любишь. Можешь даже три съесть.
Он заботливо раскрыл мороженое, забрал ее тяжелую сумку, в которую она сегодня натолкала неизвестно чего.
– Осторожно…
Ну зачем, спрашивается, надевать на работу такие каблуки? Кто ее там увидит? Тот же Лешка? Очень надо… Добро бы еще тротуары в городе были как тротуары – а то яма на яме. Вот для кого она сегодня так вырядилась? Просто красавица! – она ядовито хмыкнула… мысленно, конечно. Но от сарказма, направленного исключительно на собственную личность, не исчезли ни облегающая юбка с разрезом, ни элегантный твидовый пиджачок. Да, она сегодня даже подаренный Натальей черный жемчуг на шею нацепила. Для кого, спрашивается? Для престарелого лектора с курсов, у которого плюс восемь? Или для Бухина, который сидит рядом, но в упор ничего не видит, кроме бесконечных столбцов статистики? Или же ей все-таки хочется нравиться? Кому? Уж не идущему ли с ней рядом Лешке Мищенко? Которого она утром, на курсах, так и не увидела? Хотя вертела во все стороны головой, удивляясь, почему он не пришел и не сел, как она уже привыкла, с ней рядом. Выходит, она хочет нравиться именно ему: предателю, негодяю, который так некрасиво с ней поступил… и подарил ей злосчастный букет, с которого все и началось! И каждый день он таскает для нее маленькие презенты: вчера это было огромное бокастое красное яблоко, которое даже есть жалко было, позавчера – удобный блокнот для записей по новому предмету… и так каждый день. И она уже к этому привыкла и воспринимает как должное – и сегодняшнее мороженое тоже! И даже сумку ему безропотно отдала…
