– Все, больше не могу! – сказал Сашка, и она с удивлением заметила, что напарник давно вернулся и куча папок, которые он успел перебрать, значительно превышала ее собственную. Сашка, трудяга, сидел и вкалывал, пока она, отрешенно глядя в никуда, размышляла о своем личном, наплевав на общее дело.
– Давай по домам, десятый час уже. Там тебя этот твой ждет, – Сашка кивнул на дверь. – Мищенко.
– Ничего, подождет… – просипела она, массируя висок, в который уже даже не стреляли, а непрерывно вгрызались буром.
– Ты что, до утра намерена здесь сидеть? У меня через два дня Дашка с девчонками возвращается, нужно порядок в квартире навести. А то, честно говоря, как она уехала, так я ни разу полы не мыл. Почти два месяца. Дашка меня убьет, если эту антисанитарию увидит!
Лешка ждал ее на ступеньках крыльца, задумчиво созерцая ночное небо с тонким серпиком луны и высыпавшие как на праздник звезды. Все это так потрясающе смотрелось на сине-фиолетовом ночном фоне, что даже она остановилась, пораженная зрелищем. А еще отсюда были видны здания исторического центра, на которые недавно установили подсветку, и это тоже было здорово. Как красиво, оказывается, бывает даже здесь, в сутолоке города, у самой работы! Пройтись бы вечером не спеша по улицам… полюбоваться деревьями в гирляндах крохотных лампочек, затейливыми неоновыми вывесками и просто посмотреть на людей, таких разных и непохожих друг на друга…
Но у нее всегда работа. Она никогда ничего не видит и не замечает, кроме своей бесконечной работы, а ведь такое зрелище, как закат, происходит каждый день! Если бы у нее было меньше дел, она смотрела бы на закаты, восходы, желтые листья, которые скоро совсем опадут с деревьев, а она этого и не заметит… Поехать бы в лес… нет, не в тот проклятый парк, где они все время находят несчастных женщин, а в настоящий лес, с грибами. Она не умеет их искать, но она бы просто ходила, шурша листвой, и смотрела… и ничего не делала… наверное, как раз это и называется старинным словом «отдохновение». Может быть, если бы ей предложили такую простую и спокойную жизнь, она даже бы стала писать стихи, как Сашкина Дашка… Но она не умеет писать стихов. Она умеет только делать свою работу – и, кажется, больше ничего.
– Так о чем ты хотел поговорить? – спросила она, и Лешка оторвался от волшебного видения:
– А… привет. Да, поговорить. У меня тут возникли кое-какие мысли… Где бы нам сесть, чтобы никто не мешал?
