Она вышла из-за занавески и стала прибирать что-то на подоконнике. Он спросил:
— Почему ты в Челябинске?
— Не хотелось ходить с пузом по родимым улицам.
— А почему именно Челябинск?
— Какая разница, — сказала она, не оборачиваясь. — Мог быть Якутск… Ты сюда в командировку?
— К тебе.
Она села на край кровати, на серое с зеленым, в тон шторам, покрывало.
— Я понимаю, что ко мне. Но сюда ты в командировку?
— Я же сказал — к тебе. Взял отпуск за свой счет.
Она с досадой передернула плечами:
— Какая глупость! Боже мой, какая нелепость! Зачем я тебе написала? Ты, конечно, решил, что это вопль отчаяния? Скрытая просьба о помощи?.. Слушай, зачем ты приехал?
Он еще раз повторил:
— Я же сказал — к тебе.
— Выполнять долг?
Он промолчал. Он не хотел с ней ругаться, не хотел попусту перебрасываться ехидными словами. В эту игру она его переиграет. А он приехал не играть в слова, совсем не за этим…
— Поехал бы лучше в дом отдыха, — сказала она. — Мне лично ты ничего не должен. Понимаешь? Я тебя не люблю и не ненавижу. Просто ты мне не нужен. Вообще не нужен. Ни с какой точки зрения.
Голос ее звучал резко, раздраженно. Он вдруг сразу успокоился. Она злилась — это было привычно. Он снял пальто и повесил на крюк у двери.
Она с усмешкой сказала:
— А ты имеешь вид… ты уже кандидат?
— Кандидат.
— Я так и думала, — снова усмехнулась она.
Он сказал:
— Зачем ты все это?
Его не трогали колкости, просто по привычке жаль было времени, уходящего на бесцельную болтовню.
— Зачем? — переспросила она и встала. — Хотя бы затем, что я у себя дома, а ты не самый приятный из моих гостей. Ты хочешь, чтоб я тебе радовалась? А кто ты мне, собственно? Ты мне не муж, не любовник и не друг детства. Так что уж разреши мне вести себя так, как мне нравится. В конце концов, я свободная одинокая женщина. Мать-одиночка — слыхал такой термин?
— Я не знал об этом, — сказал он. — Ты же знаешь, что не знал.
Он не оправдывался — просто констатировал факт.
Она подошла к столу и слегка оперлась на него бедром:
— О, безусловно. Как истый труженик науки, ты рассеян. Когда у меня было плохое настроение, ты покупал мне шоколадку или предлагал пойти в кино — в выходной, разумеется. Суббота — банный день, воскресенье — день культурных развлечений.
— Ты могла мне сказать.
Он все так же сидел у двери, только теперь без пальто, и на коленях держал не шапку, а руки.
Она ответила:
— Конечно же, могла. Я все могла. Например, могла понять, кто ты. К сожалению, шоколадки настраивают на лирический лад… Вообще, я хочу дать тебе совет — не надо шоколадок. Лучше сразу же, при знакомстве, давай девушке пять рублей на аборт. Честно, по-деловому и в духе времени.
