— Я поел, — буркнул Рашиди.
Машаву села рядом с сыном.
— Сынок, ты бы не привыкал нахлебничать. Уж лучше терпеть голод, чем так унижаться. Даже если тебя кто-то спросит, хочешь ли ты есть, скажи, что ты сыт. Понимаешь?
Некоторое время мать и сын молчали, а потом тишину снова прервал сочувственный голос Машаву:
— Пойди на кухню, открой шкафчик, там в узелке стоит котелок, накрытый тарелкой. Это твой обед, поешь.
Рашиди ничего не сказал, а только посмотрел матери в лицо, и она поняла: сын хочет сказать ей что-то очень важное.
— Мама, — начал он, — я уже не маленький. Мне давно пора найти работу, чтобы я мог сам зарабатывать.
— А кем ты хочешь быть, сынок?
— Когда я сказал тебе, что ходил на море, ты зря рассердилась и накричала на меня. Можно было бы то же самое сказать спокойно, и я бы все объяснил тебе. Ты думаешь, я ходил купаться? Вовсе нет. Я ходил в порт, пытался подыскать работу, но сегодня мне не повезло. Теперь я буду ходить туда каждый день, пока не найду что-нибудь подходящее.
Рашиди больше ничего не стал рассказывать матери. Он сходил за водой, помылся и сел за ужин. Поев, он сразу же разделся и лег в постель. Но мысли, роящиеся в голове, мешали заснуть. Он ворочался с боку на бок, пытаясь улечься поудобнее, а на память один за другим приходили эпизоды прошедшего дня.
Рашиди твердо решил начать жить по-новому. Совесть не позволяла ему больше сидеть на шее у матери: хватит, он уже взрослый.
Рашиди не рассчитывал быстро получить работу: он был неграмотный, не знал никакого ремесла. Единственное, что у него было, — это пара сильных рук.
"До каких же пор люди будут так жить?" — вертелось у него в голове, пока сон не сморил его.
На рассвете юношу разбудил зазывала, скликающий людей на распродажу. Рашиди открыл глаза и сел, ежась от холода. Он не выспался, но ложиться снова не хотелось. Выругавшись, он встал, почистил зубы и собрался уходить. Может быть, сегодня в порту ему повезет больше. Перед уходом он постучался в комнату к матери.
— Что тебе понадобилось в такую рань? Мало того, что ты целыми днями мне досаждаешь, так еще и под утро не даешь поспать спокойно!
Рашиди привык к ворчанию матери и поэтому пропустил ее слова мимо ушей.
— Ты не можешь дать мне один шиллинг? — спросил он.
— Какой еще шиллинг? И вообще, куда это ты собрался ни свет ни заря? — сварливо бормотала Машаву.
— Мама, я же сказал тебе, что пойду в порт искать работу.
— Ну ладно, возьми один шиллинг на окне и иди куда хочешь.
