Нельзя сказать, что Машаву не одобряла желание Рашиди самому зарабатывать на жизнь. Но она считала, что сыну пока еще рано работать грузчиком.
Взяв деньги, Рашиди вышел из дома и направился к порту. Свежий утренний бриз приятно обдувал его.
Мимо проносились грузовики, груженные мешками с маниокой и бататом, гроздьями бананов и другими продуктами. Они ехали на рынок, куда уже стекались толпы народа. Рашиди шел по дороге, ведущей из района Гулиони, где он жил, мимо мечети Мабулуу в центр города. Он был один из многих, направлявшихся туда в надежде заработать себе на пропитание, — портовых рабочих, грузчиков, носильщиков, мелких торговцев. Все они — кто пешком, кто на велосипеде — спешили, чтобы успеть к началу трудового дня.
В Малинди Рашиди остановился у небольшой лавчонки, где можно было купить нехитрую пищу. Вокруг толпились люди, которые поспешно ели и уходили, боясь опоздать на работу. На одной из скамеек Рашиди нашел свободное место и заказал себе вяленой рыбы и миску маниоки с кокосовым соусом.
Поев, он снова отправился в путь и больше не останавливался, пока не подошел к железным воротам порта. Уже много людей ожидало, когда выйдет господин Рамджу. Все было как всегда: крик, шум, давка. Каждый старался протиснуться поближе к воротам, чтобы Рамджу смог его заметить. Но вот прозвучал гудок, вышел старик индиец, и выдача пропусков началась.
— Господин Рамджу! Господин Рамджу! — кричал Рашиди, отчаянно стараясь протиснуться сквозь толпу, но какой-то человек оттолкнул его в сторону, и юноша оказался на самом краю копошащейся людской массы. Рашиди снова начал проталкиваться вперед. На этот раз ему удалось приблизиться к воротам, и он так крепко ухватился за железную скобу, что, казалось, не было силы, которая могла бы его оторвать. Рашиди кричал во все горло, но Рамджу на этот раз и головы не повернул в его сторону. Юноша не сдавался, он продолжал толкаться и кричать, стараясь привлечь к себе внимание, но вот все пропуска раздали, и железные ворота захлопнулись.
Те, кому не удалось получить работу в порту, устремились на рынок, где шла торговля гвоздикой. К ним присоединился и Рашиди.
Рынок жил напряженной жизнью. У длинных прилавков суетились скупщики. Подъезжали и отъезжали грузовики с гвоздикой. Разгружались сотни мешков, которые затем складывались штабелями, — они принадлежали теперь индийским торговцам, нанимавшим, кроме скупщиков, еще и по пять-шесть рабочих, которые выгружали мешки из машин, а потом разносили по складам.
