А тем временем провожатые в лице все тех же стражей, что встретили их на границе, отвели гостей в просторный дом распложенный прямо в дупле огромного разлапистого дерева со всех сторон увитого ярко-зеленым плющом. Внутри было сухо и прохладно, и путники тут же уселись в необычайно удобные сплетенные из мягких, но притом и как ни странно невероятно прочных веток кресла, блаженно вытянув ноги.
-Здесь вы сможете отдохнуть. Старейшие примут вас на исходе дня. Если что-то будет нужно, двое наших воинов всегда будут к вашим услугам. - Улыбнулся старший альвийского отряда и исчез за порогом, предоставив путникам самим осваиваться на новом месте.
-Откуда он знает, о планах здешних вождей, если сам только что прибыл вместе с нами? - нахмурился Суон.
-У нас свои способы общения. - Уклончиво ответил Алис. - Не беспокойся, доблестный воин. Мои сородичи не лгут без нужды даже врагам. Наберись терпения. Вскоре ты увидишь Мудрых своими глазами и сможешь задать им все интересующие тебя вопросы.
***
К вечеру командир отряда сопровождения вновь заглянул к ним.
-Вас ожидают. - Коротко произнес он, кивком приглашая следовать за собой.
Выйдя на улицу, они направились к довольно необычному сооружению созданному разом из нескольких причудливо переплетенных между собой древ.
-Обитель Мудрых. - Благоговейно выдохнул Алис. - Не всякий альв даже в ранге друида удостаивается прямой аудиенции Совета...
Внутри строения у дальней от входа стены стояло семь высоких резных кресел, которые занимали царственные величественные альвы в подчеркнуто простых одеждах. Среди старейшин были как мужчины так и женщины. В обществе вантийцев пол не играл никакой особой роли. Среди альвов более ценились ум и магическая одаренность.
-Добро пожаловать, чужеземцы. Что привело вас в наши земли? - глубоким чарующим голосом произнес сидевший в центральном кресле вантиец с ниспадающими на плечи длинными изумрудными волосами. На шее Верховного Друида висело ожерелье из крупных дубовых желудей среди которых тускло мерцало ярко-оранжевое семя... нет точнее Семя размером в четверть ладони взрослого мужчины.
Было совершенно невозможно определить, сколько именно ему было лет. По лицам и фигурам Старейших возраст не угадывался равно как впрочем и по внешнему облику всех прочих альвов. На протяжении всей своей жизни они не менялись внешне и, войдя в совершеннолетие, оставались такими вплоть до самого конца.
