Он хотел еще что-то добавить, но не успел. В коридоре общежития что-то глухо упало. Послышались хриплый вопль и ругань. И все это перекрыл строгий, решительно-громкий голос Мефодия:
– А вот руки распускать не надо! Тогда мне придется самому их вам сломать, а это противоречит моей доктрине миролюбия!
Пару секунд спустя в комнату вошел Буслаев и, вопросительно покосившись на Варсуса, повесил на дверную ручку пакет:
– Всем привет, кого не видел!
– Мефодий! Что там были за вопли? – спросила Дафна с укором.
– Да крутой какой-то спустился с гор! Договорился со мной, что отнесет мою сумку за пинок, – пояснил Буслаев. – Пнул – и попал по стене. Я же не обещал, что буду стоять на месте. И не надо смотреть на меня так, словно я зверь. Я его о помощи не просил. Сам мог прекрасно донести губки для посуды. Это была чисто его идея.
Варсус моргнул.
– Так там были губки? – спросил он.
– Ну да. Посудные губки и кошачий наполнитель!
Дафна торжествующе взглянула на Варсуса.
– Логика, – сказала она. – Простая логика. Губки – это для посуды. Ну а если в доме есть кот…
Мефодий ничего не понимал.
– Ну да, – осторожно подтвердил он. – Правда, я еще купил шоколада и сарделек, но это уже чисто по инерции.
– И кетчуп? – прервал его Варсус. – Шоколад, сардельки и кетчуп?
– Да нет, кетчуп-то зачем… Хотя, кажется, купил. Да что такое-то?
Теперь победно захохотал уже Варсус.
– Все равно – не сосисок, а сарделек! Сарделек! – сказала Дафна и, прекращая невыгодный для нее разговор, вышла посмотреть, что там у человека с ногой.
Варсус воспользовался этим, чтобы наедине шепнуть Буслаеву несколько слов. Тот, помрачнев, неохотно кивнул. Минут через десять Варсус попрощался и вышел, а немного погодя за ним выскользнул и Мефодий. Перед тем как покинуть комнату, он быстро обнял Дафну и на секунду прижался лбом к ее плечу.
– Ты куда? – спросила Дафна.
– Я скоро, – уклончиво отозвался Буслаев.
* * *
Варсус ждал его в комнатке дежурного, который дремал тут же, на диване, погруженный в полумагический-полуалкогольный сон. Чтобы он не мешал, Варсус заботливо накрыл его газеткой.
– Короче, вот. По поводу нашего вечернего свидания, – сказал он.
В тонких музыкальных пальцах пастушка возникла колода карт. Это были самодельные карты, вырезанные из шершавой акварельной бумаги. На каждой пером было написано имя и тут же беглый, но удивительно точный рисунок. Мефодий и не подозревал, что Варсус так хорошо рисует.
– Разве это хорошо? – недовольно буркнул пастушок, угадав его мысли. – Это так, халтура! Базовый курс рисования. Тысяча лет академической живописи… Дафна, кстати, при тебе не рисовала, нет? Совсем ты придушил ее таланты!
