– Варсус! Ты мог бы вести себя более предсказуемо? Триста настроений в день – это обычно женская прерогатива. И убери, пожалуйста, кинжал! В мужской привычке играть с ножичками есть что-то неполноценное! – недовольно сказала она.
Варсус спрятал кинжал:
– Можно подумать, у твоего Буслаева нет ножей!
– Есть! Но он не размахивает ими, когда разговаривает с девушкой! И не кривит вот так вот ротик!
– Каюсь, – сказал пастушок. – Почему-то меня так и тянет тебя злить. Ты такая положительная. Носочки, пледики, фиалки… Это невыносимо. Хочется хоть раз добиться от тебя простой понятной эмоции. Например, получить чем-нибудь по голове.
– Если твои сложные настроения не прекратятся, когда-нибудь ты этой эмоции добьешься, – спокойно пообещала Дафна. – Но ты получишь по голове не чем-нибудь, а кем-нибудь. Моим котом, например…
Ощутив, что речь идет о нем, Депресняк замурлыкал под столом. Звук его мурлыканья напоминал скрежет перепиливаемой ржавой трубы.
– Эй-эй, не подходи! Я буду защищаться! – тревожно предупредил Варсус.
– Бесполезно, – сказала Дафна. – Ты будешь рыдать и рассказывать, какое сложное чувство ты испытал, когда в возрасте четырех тысяч лет я столкнула тебя с детской горки.
Варсус вскочил. Прижал ладонь к свитеру напротив сердца.
– И ты это запомнила?! – воскликнул он. – Запомнила, да?!
Дафна удивленно заглянула в его честно вытаращенные глаза и расхохоталась:
– Кончай издеваться!
Варсус сделал усилие и перестал. Вскоре он сидел за столом и, высыпав соль, чертил по ней краем дудочки руны. Руны вспыхивали и превращались в бабочек. Разливая живой свет, бабочки разлетались по сумрачной, тускловатой лампочкой освещенной комнате. Садились на потолок, и постепенно на нем складывалась сияющая карта звездного неба.
Несмотря на все старания Дафны, в комнате оставалось еще к чему приложить руки. В окно дуло. Длинная трещина в стекле было заклеена скотчем. В углу стояла осыпавшаяся новогодняя елка. На мониторе была пыль. Чтобы никто не сомневался, что это именно она, на ней было пальцем написано: «Я ПЫЛЬ!!!»
– Не слишком тут уютно, – сказал Варсус.
– Да, – с грустью признала Дафна. – Сегодня открыла манку, а в ней много-много черных жучков. Бегают все, живут своей жизнью. Были очень возмущены моим вторжением. Мы здесь почти уже и не бываем.
– «Мы»? Признайся, ты хотела сказать – Меф. После своей смерти Мефодий редко здесь бывает. Он все время торчит в Эдеме, и ты вместе с ним!
– Ты прав. Мы не расстаемся. Мы одно целое, – серьезно сказала Дафна.
