— Разве это плохо?
— Да, — она кивнула. — Твоя душа горит чёрным пламенем, и в ней не осталось места любви и состраданию.
— Месть — всё, что мне осталось, — он чувствовал, как слёзы бегут по щекам. Казалось, с их помощью он сможет избавиться от горечи, что наполняла его до краёв.
— Ты не должен уподобляться бешеному зверю, — Лахли скорбно покачала головой. — Ты должен жить. Сейчас же, ослеплённый, ты катишься во тьму.
Он молчал. На самом деле ему было безразлично, куда он там катится. Он уже был во тьме. Всё, ради чего он жил, исчезло. Погибло. Когда месть свершится до конца, то и ему незачем будет задерживаться в этом мире.
— Это неправильно. — Она опять покачала головой. — Оглянись вокруг. Тебя ждут.
Лахли сделала шаг назад. Туда, где заканчивается скала, а внизу волны складывают пенные узоры вокруг чёрных блестящих камней.
— Нет!!! — он бросился к ней, силясь остановить, поймать. Но рука схватила лишь пустоту.
В комнате было темно и душно. Дышать было тяжело, и сердце бешено колотилось. Страж с трудом разжал кулак и опустил руку. Какое-то время лежал, вслушиваясь в ночь. Кажется, больше никто не проснулся от его крика. По крайней мере, никто не бежал, не барабанил в дверь. Интересно, где Третий? Он ещё внизу, развлекается? Страж медленно сел. Провёл рукой по лицу, проверил постель. Подушка была мокрой. Перевернул её и лёг обратно. Удастся ли ещё поспать сегодня? Тихо дышало древо: поскрипывало ветвями, шепталось сквозняками в коридорах. Издалека доносился гул голосов. Похоже, он проспал совсем немного, и менестрели ещё не закончили выступление.
Страж не верил в богов и духов, по крайней мере в то, что они действительно вмешиваются в жизнь смертных. Но Лахли, его возлюбленная, его невеста, уже дважды являлась перед ним: сначала в облике маленькой девочки, какой он помнил её из детства, и теперь — такой, какая провожала его в тот, последний раз. Это память играет с ним в шарады или действительно мёртвые научились говорить с живыми?
Гнездо встретило их оживлением: Седьмой и Пятый вернулись, так что роли виконта и баронета были уже заняты. Шестая никуда не отлучалась всё это время, и теперь пятеро стражей отдыхали, наслаждаясь компанией друг друга. Четвёртому досталась роль баннерета Мидлини, Третий же в этот раз был сыном-бастардом герцога Силиридити.
Под мерные разговоры Четвёртый начал клевать носом: нормально заснуть прошлой ночью он больше так и не смог, а о серьёзных делах ведь стражи всё равно говорить не будут. По крайней мере, до глубокой ночи точно, пока не уверятся, что рядом нет лишних ушей.
