О чем-то спросить у этих акул — себе дороже.
Безусловно, я понимала, что подобную атмосферу создавала Алла Ивановна, но все же Стасику и Ксю это не мешало сохранять улыбку на лице. Повара и бармены оказались из того же теста, что и большинство.
В целом картина ясна: оказалось я в чудном местечке, того и гляди, как бы не сожрали. Но я себя в обиду не дам — прежде чем проглотят, поперек горла встану, дабы сволочь, попытавшаяся меня скушать, сдохла от удушья. Вот только пафос это, на деле же, как ни прискорбно признавать, получилось все иначе.
Вообще, хотелось на работу приходить с легким сердцем, а не ждать каждую минуту какой-нибудь подлянки. Но, как говорится, мечтать не вредно. Вчера стажировка подошла к концу, и меня приняли на работу.
Наступил день, которого я боялась, так как с него начался период под названием «потеря времени».
Итак, первое сентября, на часах шесть утра, а я уже на ногах. На ум сразу же приходит достаточно правдивый эквивалент известной поговорки: ученье — свет, а не ученье — чуть свет и на работу. Настроение от незавидных перспектив на ближайший год опускается ниже некуда. Погода со мной солидарна: небо заволокло грозовыми тучами, ветер пока еще только набирает обороты и лишь слегка колышет деревья, но грозится перерасти в ураган. Вот и лету пришел конец, осень законно вступила в свои права.
Выхожу на лоджию, чтобы сделать зарядку. Разминаю мышцы, с остервенением и маниакальной злостью повторяя про себя, что уже через год буду с улыбкой встречать новый день, с мыслями об учебе, а не о работе. Напоминание о ней приводит меня в волнение, в животе появляется неприятное ощущение. Казалось бы, ну о какой работе можно волноваться, будучи официанткой? А я все равно боюсь сделать что-то не то. В каждом деле свои тонкости, в обслуживании их куча.
Сделав зарядку, приняла экстремальный душ. Собиралась я как мышка, дабы не разбудить тетю Катю — она любила поспать, но эти попытки потерпели неудачу, когда позвонила мама. На всю квартиру запела моя любимая Rihanna со своей извращенной песенкой про садомазохизм. И начались лихорадочные поиски телефона по всему залу. Rihanna продолжала горланить Na-na-na come on, в соседней комнате послышался мучительный стон:
— Янка, я убью тебя!
Я прикусила губу, но тут же с облегчением выдохнула, увидев свою разрывающуюся Nokia. На экране мигало «мамулечка», вызывая у меня неприятное чувство и безотчетный страх. Если я буду всегда так реагировать на ее звонки, то к концу года меня можно смело определять в дурдом.
