Он вернулся с этого собрания подавленным, чем очень расстроил меня. Чтобы хоть как-то сгладить эту ситуацию отец попытался пошутить: „Гиммлер сумасшедший, одержимый фанатик, не удивлюсь, если каждый вечер перед сном он читает „Протоколы Сионских Мудрецов““. Затем он стал необычайно серьезен: „К черту Гиммлера, у меня появился шанс заглянуть в прошлое и будущее. Моей команде, как и многим другим ученым, дали возможность приступить к масштабным исследованиям“. Я не стал расспрашивать отца о подробностях этой встречи, по всему было видно, что он крайне разочарован.
В августе 1940 года отец попросил меня о незамедлительной встрече. Мне удалось вырваться в Берлин всего на один день. Мы встретились в летнем кафе Карлхорста, пригорода Берлина, где отец снимал квартиру.
Папа был бледен, очень похудел и был как-то не по-человечески спокоен: „Мне надо тебе кое-что отдать“. Он протянул мне железную коробку из-под конфет. Внутри оказалась тетрадь, исписанная мелким почерком, и золотое украшение.
„Спрячь это и никому не показывай, — продолжил он. — Это важно. Запомни, начав эту войну, Гитлер ее уже проиграл, ты должен это знать“.
Мне показались странными эти слова отца. К этому времени немцы уже покорили Европу и победоносно вошли в Париж. Почти все население Германии было уверено в скорой победе Третьего Рейха и его новых идеалов.
Наступление на Европу в глазах немцев выглядело как освободительное движение от еврейской буржуазии. Европа „просила помощи“ и немцы откликнулись на этот призыв. Газеты пестрели фотографиями разгромленных еврейских магазинов на Елисейских Полях. Издевались над объявлением, вывешенным немецким командованием в Париже: „Анонимки не принимаются“. Парижане с первых дней установления новой власти завалили комендатуру анонимками друг на друга. Трудно сказать, было ли это правдой, но об этом никто не задумывался.
После слов о скором крахе Гитлера отец пристально на меня посмотрел, встал из-за стола и, не прощаясь, удалился. В последние два года он вел себя довольно странно, мог, например, назначить встречу и не явиться вовремя, чего раньше никогда не случалось. Иногда мог прервать беседу, чтобы начать что-то записывать в своем блокноте, жестом давая понять, что встреча окончена.
Я не придал бы значения этой его выходке, если бы не рассказы людей, побывавших вместе с ним в многочисленных путешествиях. С их слов, отец часто наперед знал предстоящие события. Он спас двадцать человек своей команды, запретив садиться на паром, пересекающий Амазонку. И это несмотря на то, что была прекрасная погода, и билеты были куплены. Паром затонул, налетевший ураганный ветер и вызванные им огромные волны не дали шанса выжить многим пассажирам.
