Иоганн знал, что в конце концов война уничтожит и его самого, как она уничтожила его скрипку.
11
16 мая 1797 года, когда французская армия вошла в Венецию, ощущение было, будто она поражена молчанием. Грабежи, вопли и людская ярость кристаллизовались под воздействием красоты и недвижности этого дивного города. Но более всего Иоганна потряс покой, каким дышала любая улочка, мир и спокойствие, которых он не знал уже много месяцев.
Светлейшая республика[2] одиннадцать столетий противостояла вторжениям варваров и благодаря могучему флоту распространила свое влияние даже на Ближний Восток. Но внезапно она оказалась стертой с карты Европы. И теперь вооруженные чужестранцы полагали себя ее владыками.
— Венеция, — сказал Карельски старшему лекарю, — это не город. Это сон, возникший на берегу моря.
Впервые после ранения война подарила ему чуточку радости. Радости вступить победителем в город своих снов.
Столько чудес, пришедших из глубины веков, столько золота, столько шедевров, явленных взорам этих грязных, вонючих, изнемогающих от усталости людей, поистине могли родиться только в сновидении.
Вслушавшись в тишину города, Иоганн воскликнул:
— Вот она, великолепная Венеция, которую я ждал!
На самом деле он ошибался. Но не знал про то. Да, Венеция — это был величественный корабль. Но только корабль этот во многих местах давал течь.
Венеция прекрасна. Она изобилует золотом, драгоценностями, картинами, дворцами, тишиной и водой. В течение нескольких дней французская армия реквизировала золото, драгоценности и картины. Она заняла дворцы, нарушила тишину. А затем продолжила свой поход на еще не завоеванную Европу. Бонапарт, целью которого была Вена, не хотел, чтобы армия задерживалась в Венеции. Он прекрасно помнил, чего стоило Ганнибалу пребывание его войска в Капуе.
Армия свернула лагерь и покинула окрестности города. Но несколько частей были оставлены в городе гарнизоном. Раненный в сражении Иоганн Карельский был приписан к одной из них.
Ему предстояло пробыть полгода в самом молчаливом городе мира. В идеальном месте, чтобы вернуться к музыке. В городе, словно созданном для того, чтобы писать в нем оперу.
12
Квартировать ему назначили у старика, владевшего большим домом на улице Моисея неподалеку от площади Святого Марка.
Когда он явился туда с выданным в комендатуре билетом на постой, то понял, что война затронула отнюдь не всех.
— Иоганн Карельски. Рад, сударь, познакомиться с вами.
— Эразм. Чему, сударь, могу быть полезен?
