— Где мне найти дочку графа, синьорину Карлу?
Лакей воздел руки к небу:
— Откуда же мне, сударь, знать? Все в масках!
И он заторопился в сторону кухни.
Я осмотрелся вокруг. Было больше двухсот приглашенных, и все переодеты, все в масках. Как найти Карлу Ференци?
Окончательно обескураженный, я решил передать инструмент слугам и уйти, но тут мне в голову пришла одна мысль. Я достал скрипку и заиграл печальную и томную мелодию.
Меня окружили несколько человек. Они перешептывались, пытаясь угадать, кто скрывается под маской.
Когда я кончил играть, молодая женщина, очарованная мелодией, спросила у меня:
— Кто вы? Мне в жизни не доводилось слышать такой чудесной музыки.
— А вы случайно не Карла Ференци?
Женщина рассмеялась:
— Вполне возможно.
И она растворилась в праздничной толпе.
— Вы ищете Карлу? — вполголоса поинтересовалось какое-то странное существо, получеловек, полуптица, слышавшее наш разговор.
— Да. Я должен вручить ей от имени ее отца эту скрипку.
— Вы найдете ее у себя в комнате. Это туда, — сообщил маскированный, махнув рукой в сторону монументальной лестницы.
— А она разве не участвует в празднике?
— Карла? Да что вы! Это может повредить ее голосу. Завтра вечером она поет в «Ла Фениче».
— Вы хотите сказать, что она сидит у себя в комнате, когда весь город веселится? И все потому, что это может повредить ее голосу?
Под птичьей маской, скрывающей лицо моего собеседника, раздался звук, напоминающий смешок. Его явно развеселило мое невежество.
— Сразу видно, что вы никогда не слышали, как поет наша prima donna[9].
34
Я покинул салон и поднялся по лестнице.
На втором этаже я увидел дверь, приоткрытую в неярко освещенную комнату. Стараясь ступать бесшумно, я вошел в нее.
Карла сидела в просторном кресле и словно бы дремала. В ней не было ничего от тех фантастических масок, среди которых я находился всего минуту назад. Но, оказывается, она не спала и обнаружила мое присутствие в комнате почти в ту же секунду, когда я вошел. Она подняла на меня глаза, и я мгновенно был пленен их красотой. Глаза у нее были черные-черные, бесконечно глубокие, а главное, необыкновенно живые. Волосы, тоже черные, составляли контраст белой коже. На ней было платье из черного бархата, ниспадавшее мягкими складками до самого пола.
Она посмотрела на меня довольно холодно, словно спрашивая, на каком основании я вторгся к ней в комнату. И я как будто со стороны услышал, как лепечу объяснения:
— Синьорина, эту скрипку ваш отец заказал мне сделать для вас. В подарок к вашему дню рождения. И он также настоял, чтобы я самолично вручил ее вам.
