Эразм похвастался, что он является обладателем трех вещей, каких нет ни у кого, — черной скрипки, обладающей необыкновенным звучанием, шахматной доски с фигурами, которую он называл волшебной, и исключительной водки. А ко всему прочему он был одарен тремя талантами: во-первых, он бесспорно был лучшим скрипичным мастером в Венеции, во-вторых, никогда не проигрывал в шахматы, и в-третьих, гнал самую замечательную водку в Италии. Для этого в задней комнате при мастерской у него был установлен перегонный куб. С утра он реставрировал скрипки или делал новые, днем гнал водку, а вечером играл в шахматы в состоянии радостного хмеля, какой дарили ему эти три его страсти.
Ему незнакомо было чувство голода. Эразм неизменно бывал сыт, и неважно чем — музыкой, исключительной своей водкой или игрой в шахматы.
Когда же он бывал навеселе, то становился безумно словоохотлив. И если он говорил не о скрипках, то, значит, говорил о водке. Ну, а если не о водке, то о шахматах. Но если не о шахматах, то о музыке. А если уж не о музыке, то, значит, просто молчал.
Именно в мастерской старого мастера, ставшего его другом, Иоганн за бесконечной партией в шахматы ежевечерне набирался вдохновения, необходимого для создания задуманной им оперы.
15
— А это интересно — гнать водку? — поинтересовался в один из вечеров Карельски у своего нового друга.
— Восхитительно! — ответил Эразм.
На шахматной доске черный слон защищал королеву.
— Чтобы получить водку исключительного качества, необходимы любовь и время.
Иоганн оторвал взгляд от шахматных фигур и, глядя Эразму в глаза, задумчиво повторил:
— Любовь и время…
Он пошел конем и открыл своего короля, чем немедленно воспользовался Эразм, объявив шах. Через три хода последовал мат.
— И много нужно любви и времени?
— Не слишком много, но и не слишком мало. Зависит от возраста. Мат!
Эразм встал, взял два бокала, наполнил их напитком медового цвета и один протянул скрипачу:
— Попробуйте, Иоганн! Первый глоток — это огонь! Второй — бархат! А третий — вообще сказка!
Карельски выпил ровно три глотка с расчетливой неспешностью, и скрипичный мастер отечески поглядывал на него.
— Времени, — словно бы с сожалением промолвил Эразм, — у меня не так уж много… Ну, а что до любви…
Он нахмурил брови, поморщился и протяжно вздохнул.
16
— А шахматы — действительно интересно? — полюбопытствовал на следующий день Иоганн.
— Захватывающе! Но чтобы стать хорошим игроком в шахматы, нужно быть немножко сумасшедшим. Надо мысленно представлять себе шахматную доску с шестьюдесятью четырьмя черными и белыми клетками до тех пор, пока не стронешься от этого рассудком. Это единственная игра, которая взывает к безумию. Потому-то я и играю в шахматы.
