Мы едем, отдохнем и снова в путь, – поет Акбар. – И так всю жизнь. Тот, кто живет в пустыне, на радость странствий обречен, а об ином забудь.
Это Руми? – спрашивает Бариндра.
Нет. Другой великий поэт, по имени Акбар. Неплохо он пишет, да? – (И при этом редкая скотина, разве нет?) – Сандип! – окликает меня Акбар. – Может, скрасишь нам путь еще каким-нибудь стихотворением?
Я отказываюсь. Да я в присутствии этого человека просто так рта не открою. Но про себя я повторяю строки персидского поэта аль-Халладжа:
Ради тебя я спешу по земле и по водам,
Ради тебя покоряю пустыню, в горах пробиваю проходы.
Ради тебя отвратился от мира и думать не стану о нем,
Пока не примчусь в те края, где мы будем с тобою вдвоем.
Я украдкой смотрю на Майю. Ее взгляд устремлен в пустыню. Не на меня.
А что ты хотел, Сандип? – одергиваю я сам себя. – Она что, должна читать твои мысли?
Вот, я уже и думаю так, как говорит со мной Акбар.
Расскажи нам про себя, Акбар, – говорит Бариндра. – Чтобы время скоротать. Мы же о тебе ничего не знаем.
Да, Акбар, – добавляю я. – Кто ты вообще такой? И почему я тебя не встречал в Джайсалмере?
Потому что мы с тобой очень разные, Сандип. Я всегда сам по себе. А ты в толпе. Я изучаю музыку и литературу в часы, когда становятся длинными тени. А ты, как бродячая собака, жаришься на полуденном солнце. Торгуешься на рынке. Тянешь из туристов деньги, каких и близко не стоит твоя болтовня. А в свободное время охмуряешь девушек. Я, в отличие от тебя, Сандип, стараюсь наилучшим образом распорядиться дарами, которые получил от Бога.
Ах да, ты же у нас поэт. Без гроша, но богатый духовно. Воспеваешь мир, в котором не живешь.
Ну не всем же везет, как тебе, Сандип. Так, чтобы чудом спастись. Чтобы начать новую жизнь, лучше прежней.
Поэтому, Акбар, ты предпочитаешь переживать случаи из чужой жизни.
Я их коллекционирую, Сандип. Твой случай – особенно ценный для меня экземпляр. Ведь кочевники редко погибают в песчаных бурях.
А тебе не интереснее было бы в пересказе сделать их рыбаками с Аравийского моря? Которые взяли и переселились в пустыню.
Ты говоришь так, будто эти люди тебе никто. Неужели ты совсем ничего не помнишь?
