Акбар смотрит на меня с ухмылкой.
Когда линию горизонта ломают своими охряными вершинами песчаные холмы, Акбар кричит мне: Под ними мы сегодня заночуем!
Мне на глаза попадается плетка, заткнутая за ремень на шее у Мумаль.
Давай до барханов наперегонки, Акбар! Кто приходит последним, тот развьючивает верблюдов.
Ты один на верблюде и совсем мальчишка! – отзывается он. – А нас тут двое!
Я подстегиваю Мумаль.
Двое-то двое, но ты, Акбар, старый и тощий! Высох, как мертвое дерево!
Да, это правда, маленький братец, провонявший навозом! А знаешь, какая еще есть правда?
Какая, мой морщинистый друг на пердячем верблюде?
Мумаль – ленивая! Прямо как ты!
Акбар стегает Мохиндру. Верблюд проносится мимо меня неловко сложенной скаковой лошадью.
У Майи платок слетает с головы. Ее улыбка мне как ножом по сердцу. Неужели я ее потерял?
Ты тут ни при чем, Сандип.
Таким я Бариндру никогда не видел. Таким решительным. Уверенным в себе. И черствым.
Надеюсь, Акбар знает, куда мы едем.
Разумеется.
Но мне ты этого не скажешь.
Не скажу.
По-твоему, не подозрительно, что Фарук так внезапно заболел? И что ты до сих пор не был знаком с его десятым внуком?
Я прослежу за ним. Обещаю. А теперь, раз уж проиграл пари, может, займешься поклажей?
К сожалению, Бариндра слишком хорошо думает о людях. Вогнав в мягкую землю колышки для Майиной палатки, я пытаюсь улучить момент и подсунуть ей дневник. Хочется знать, что она думает. О том, что наш проводник распускает руки. И не говорит, куда он нас ведет.
Но Акбар не спускает с меня глаз. Как коршун, наметивший себе в добычу грызуна.
От идеи с дневником приходится отказаться.
Песок под ногами похож на шелк.
Мы с Майей взбираемся на бархан – склонив головы, оскальзываясь назад после каждого шага. Сначала Майя держит спину прямее обычного, сгибает руки в локтях, выше поднимает колени. А потом уже карабкается, как песчаный краб. Я карабкаюсь сразу за ней.
Наверху я встаю, поставив ноги по разные стороны от гребня. Посмотри, Майя! Это море! – Я показываю на горизонт, на подвижный от жара воздух. Эту игру я придумал себе в детстве, когда Бариндра брал нас на долгие прогулки в пустыню. Когда-нибудь я переплыву это море, диди, – говорил я. Обязательно переплывешь, – соглашалась сестра.
Майя, я хочу с тобой поговорить, – начинаю я. – Про Акбара.
Но тут бархан пробуждается, как будто какое-то гигантское существо начинает вдруг выпрямлять спину. Песчаный гребень осыпается у меня под ногами.
