Настроение на позиции было праздничное. Моторола, который больше месяца ходил со сломанной ключицей, наконец-то восстановился, экипировался по полной и выбрался к пацанам на передовую, чтобы поучаствовать в бою.
По информации местных, которым удалось пересечь линию фронта и в минуты затишья перебежать из кварталов, подконтрольных ВСУ, на ту часть города, где разместили свои силы дэнээровцы, — железнодорожную станцию Иловайск держали так называемые тербаты. Территориальные батальоны, если пол ностью. Это добровольческие подразделения, которые воевали конечно же под колпаком официальных силовых структур Украины. В тербаты записывались идейные, туда шли не по призыву. После того как началась АТО, таких военизированных группировок появилось с десяток, костяк составляли непосредственные активисты и участники Евромайдана: «Киев-1», «Киев-2», «Азов», «Днепр», «Кривбас»… Это неполный список. Был среди них и батальон под названием «Донбасс». В нем воевали жители из Донецкой и Луганской областей, которые поддерживали политику новой киевской администрации. Пророссийских настроений у них не было, референдум о независимости ДНР считали чуть ли не террористическим актом. Таких добровольцев в составе ВСУ ополченцы не любили особенно. В голове не укладывалось, как эти ребята шли воевать против своих соседей по лестничной площадке, как разносили из артиллерии фактически собственные шахтерские городки. Так вот, по рассказам беженцев, в иловайском депо стоял как раз батальон «Донбасс». Сказать, что это особенно подогревало мотороловцев, — ничего не сказать. Руки чесались у каждого. И у Моторолы, конечно, тоже. К бою он готовился тщательно, проверил, все ли в порядке с подствольником и нет ли пустых ячеек в специальном подсумке для двадцать пятых ВОГов — излюбленного его оружия.
— Влетит мне от Лены, конечно, — пробурчал Моторола себе под нос, когда мы грузились в «Урал», курсировавший между иловайским штабом и позициями ополченцев. — Вот как ей объяснить, что вернуться пораньше сегодня не получится?
* * *
Мотор с Трофимом заехали в пять утра. Воха — правая рука и рулевой командира — получил тяжелое ранение в Шахтерске, лечился. Трофим — крепкий и деловой мужичок лет пятидесяти — теперь возил командира из Донецка к позициям, где дислоцировались его бойцы. У Трофима было круглое смуглое лицо, золотозубая улыбка. Внешне он напоминал обычного работягу-дальнобойщика, с такими же ушлыми замашками, что свойственны людям большой дороги. Однако за всеми этими шутками-прибаутками крылся солдат невиданной смелости. Фатальное отсутствие страха даже в самых безысходных ситуациях не раз спасало жизнь и ему самому, и его пассажирам. Безбашенности, как видно, сопутствует фарт. С Трофимом всегда казалось надежно.
